Наверное, его интрижка с Мэгги так продвинулась вперед, что он решил позволить себе быть нежным и со мной. Но, если посмотреть с другой Стороны: что у меня есть против него — только слова Джека. А ведь вся эта история про Пендла и Мэгги могла быть придумана им самим, чтобы отбить меня у своего брата!
Только войдя в гостиную, я наконец вздохнула с облегчением. Здесь мало что изменилось. Правда, все гости уже испарились, а разговоры стали тягучими — все тщательно скрывали тот факт, что почти готовы отрубиться. Всеобщий хаос ничуть не уменьшился: на столе выстроился батальон пустых бутылок, а в углу беспорядочной кучей валялись пластинки без конвертов.
— Пру, дорогая, — сказала Роза, очень тщательно выговаривая слова. — Познакомься, это Туз. Он приехал на двадцать четыре часа раньше, и мы все очень рады. — Туз поднялся на ноги и пожал мне руку. Он ни взглядом, ни жестом не показал вида, что уже встречался со мной при гораздо более неблагоприятных для меня обстоятельствах.
— Пожалуйста, проходите и присаживайтесь, — сказал он, показывая мне на большое кресло по правую руку от Джека. Пендл устроился на подлокотнике моего кресла. Джек и Мэгги, взявшись за руки, сидели на софе.
— Почему ты вернулся на день раньше? — спросил его Джек.
— Да… — протянул Туз, — так. Эти венесуэльские бунтовщики были разбиты намного раньше, чем кто-либо мог вообразить себе. Там уже нечего было делать, и я прилетел обратно.
— И долго ты здесь пробудешь? — спросила Роза.
— Трудно сказать. Возможно, останусь навсегда. Би-би-си предложила мне сделать новую программу.
— Значит, теперь ты, вероятно, останешься в Англии? — едва слышно проговорила Роза.
— Да, — ответил Туз без тени улыбки на лице. — И теперь я смогу все время за всеми вами присматривать, не так ли? А как поживает Люкаста? — Повернулся он к Джеку и Мэгги.
— О, она стала совсем очаровательной, — с энтузиазмом заговорила Мэгги. — Она приедет сюда на следующий уик-энд, и ты сможешь увидеть ее собственными глазами.
В ее голосе, естественно, не было и следа тона злой мачехи.
— Лицемерие — это совершенно нормальное явление после девяноста дней, проведенных в открытом море, — невнятно пробормотала я для себя.
Теперь я наконец смогла понять, почему все были так осторожны в разговоре с ним. Туз был высоким — самым высоким из трех братьев — и еще шире в плечах, чем Джек. Его кожа загорела до шоколадного оттенка. Он отрастил черные усы, которых не было на его последней фотографии, и теперь сам стал похож на венесуэльского бандита. Было очевидно, что он не спал последние несколько ночей. Но даже в таком истощенном состоянии выглядел он очень грозно. Туз принадлежал к числу тех жестких, самоуверенных мужчин, которые бродят по всему миру в поисках истины, всегда устремляются в самые горячие точки на земном шаре, горя желанием понаблюдать за развязыванием войн и падениями правительств. Всякий раз, когда он открывал рот, я ожидала, что он скажет: «Программа „Панорама“ в эфире» и начнет вести репортаж.
У него была привычка резко задавать вопросы, как бы выстреливать ими в собеседника, а потом внимательно вслушиваться в ответ. Я сидела в каком-то полукаталептическом состоянии, пока он расспрашивая Джека и Пендла о делах, на работе, а Мэгги — об их с Джеком новом доме. Это было похоже на серию мини-интервью. Всякий раз, когда Роза пыталась ввязаться в разговор, он обрывал ее и продолжал говорить сам. Иногда он посматривал на меня. Наверное, моя очередь давать ему интервью подойдет позднее. Я решила про себя, что он мне не нравится, и вообще, что он задира и хвастун.
Через несколько минут, после того, как Туз в очередной раз отбил попытку Розы встрять в разговор, она поднялась и обиженно заявила, что отправляется спать. Я тоже поднялась и пошла вслед за ней. В холле кто-то забыл повесить трубку. Роза это заметила и сказала с укором:
— Какое ужасное расточительство, такая трата энергии.
Я поднялась по лестнице, вошла в свою комнату, разделась, разбросав одежду по полу, и улеглась в постель. И стены кружились у меня перед глазами.
Глава седьмая
Мне снилось, что я никак не могу выбраться из объятого пламенем рушащегося дома, поэтому я проснулась в холодном поту. На кровати около своих ног я обнаружила свернувшегося в клубок и мирно посапывающего во сне Колриджа. В доме было тихо, за окном — ясное небо, от туч не осталось и следа, и только где-то далеко в горах еще гремело. После вчерашней разудалой вечеринки я пребывала в тяжелом похмелье. Я полежала некоторое время, пытаясь приспособиться к головной боли. В конце концов люди привыкают жить страдая, как, например, люди с раковыми опухолями. Просто надо расслабиться, отвлечься, уговаривала я себя, сжимая обеими руками гудящую голову. Я застонала, но от этого легче не стало. Тогда я кое-как поднялась с кровати и спотыкаясь поплелась в ванную комнату. И застыла в дверях, увидев самое прекрасное и впечатляющее явление спины мужчины: широкие коричневые плечи, слегка вьющиеся на затылке густые черные волосы, мощные бедра, обернутые алым полотенцем, и длинные мускулистые коричневые ноги. Наверное, после вчерашнего я умерла и попала на небеса, — подумалось мне.
В следующее мгновение иллюзия рассеялась. Туз Малхолланд повернулся ко мне лицом, и я увидела мыльную пену у него на подбородке. Его опухшие от сна глаза посмотрели на меня из-под густой челки без малейшего признака дружелюбия.
— Только недолго, пожалуйста, — заявил он вместо приветствия и начал стирать с лица мыльную пену.
— По крайней мере дождь прекратился, — сказала я слабым голосом и тяжело оперлась на дверную ручку, помогая себе удерживаться в вертикальном положении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66