У Матта вид был не намного лучше. Увидев Имоджин, он довольно настороженно улыбнулся ей и старался избежать ее взгляда, когда заказывал ей кофе.
Ники, как всегда, выглядел бодро и читал спортивную страницу в «Таймс».
— Надо же, — сказал он. — Коннорса выбили в третьем круге.
Имоджин заметила, как он украдкой подвинул ногу и тихонько погладил ею щиколотку Кейбл. Та ответила ему тем же, после чего вытянула вперед свои красивые загорелые ножки. На ней была спортивная рубашка от Жана Машина. Она сидела на колене у Матта и читала гороскоп в «Дейли мейл».
— Терпеть не могу смотреть в гороскоп на другой день. По нему выходит, что вчера у меня должен был быть ужасный день в любовных делах, что совершенно не так, правда, дорогой? — Она обвила одной рукой шею Матта и томно его поцеловала.
Имоджин выловила ложечкой крупинки из кофе и почувствовала, как счастье понемногу выходит из нее, словно воздух из плохо завязанного надувного шарика.
Тут вперевалку подошла мадам с телеграммой для Матта.
— Это от Ларри Гилмора, — сказал он, открыв оранжевый конверт и прочитал, — «Прибываю „Плазу“ восемь пополудни».
— О, отлично, — сказала Кейбл.
— Это тот Ларри Гилмор, который фотограф? — спросила Ивонн. — Я слышала, что он — чудовище.
— Он хорошо себя ведет, если не плакать всякий раз, когда он назовет тебя глупой коровой, а его жена Бэмби прелестна, — вступилась за него Кейбл.
— Бэмби, Джамбо, — сказал Ники, — мы будем еще больше похожи на зоопарк.
От перспективы свежего пополнения все повеселели. Возможно, каждый надеялся отдохнуть от остальных, исключая Имоджин, которая просто предположила, что разговоров о фотомоделях станет еще больше.
— Джамбо, ты что сегодня намерен делать? — раздраженно спросила Ивонн.
— Все, что пожелаешь, дорогая.
— Можешь не трудиться. Мне надо съездить в Марсель показать эту ногу приличному врачу, — она обратила на присутствующих стальной взгляд своих незабудковых глаз. — Когда у лошадей бывают такие боли, их пристреливают.
— Я бы хотела поехать на остров Левант и искупаться там голой, — сказала Кейбл. — Вы не представляете, до чего приятно ощущать воду на обнаженном теле.
— Представляю: каждый день в ванной, — ответил Матт.
Ники зевнул и, вытянув ноги, еще раз потерся о щиколотку Кейбл.
— Я чувствую, что совсем вышел из формы, — заявил он. — Поеду в Марсель, найду там какой-нибудь корт и потренируюсь, — Ты не будешь против остаться на пляже, дорогая? — добавил он, обращаясь к Имоджин, и та облегченно кивнула.
— Тогда я тоже еду в Марсель, — заявила Кейбл, бросив злобный взгляд на Имоджин. — Думаю, что сегодня моя очередь обновить свой гардероб. Ты тоже едешь, дорогой? — спросила она у Матта, запустив ему руку под рубашку и поглаживая грудь.
— Не смогу. Мне надо в полдень повидаться с этим парнем в «Баре моряков».
Имоджин просветлела. Возможно, он остается, чтобы побыть с ней.
— Господи, ты когда-нибудь можешь забыть про работу? — выпалила Кейбл.
Она поглядела на Имоджин, которая размешивала кофе и дрожащей рукой крошила булочку, не глядя на Матта и избегая глаз Кейбл. Она втюрилась в Матта как школьница, подумала та. Прежде это довольно часто случалось с теми ее приятельницами, к которым Матт особенно благоволил, или девицами из газеты, заходившими выпить. Все они, увидев Кейбл, впадали в уныние, сообразив, какое им предстоит соперничество. Уделив вчера Имоджин столько внимания, Матт ошибся, если в самом деле поверил, что, купив ей несколько обнов, он этим вернет ей Ники. Она плакса, а Ники плаксы не нравятся, и несколько изысканных платьев дела не меняют. Кейбл ничуть не ревновала к Имоджин. Крупная ссора, которая была у нее с Маттом прошлой ночью, закончилась в постели самыми пылкими объятиями. Но ей не нравилось, когда он выделял кого-нибудь своим особым вниманием. С Ивонн он никогда так не церемонился, как с Имоджин.
Когда они с Маттом пошли наверх, чтобы взять для нее денег, она мягко попеняла ему:
— Дорогой, тебе надо бросить завлекать Имоджин. Она страшно в тебя втюрилась. Все утро с тебя глаз не сводила.
Сидя на пляже рядом с Имоджин, Матт снова и снова перечитывал одну и ту же страницу. С той минуты, как он встал сегодня утром, он ходил и без конца повторял «черт, черт, черт» — как профессор Хиггинс. Надо полагать, прошлой ночью он умом тронулся, иначе ни за что не рискнул бы пойти к дому Браганци и подвергнуть себя и Имоджин такой опасности, но ему ни в коем случае не следовало дарить ей эту астру и целовать на прощанье. Не останови их эта толстуха, что неслась в туалет, Бог знает, как далеко он зашел бы. На его шее была Кейбл. Ему слишком нравилась Имоджин, чтобы чем-то ее обидеть.
День был превосходный. Издалека доносилось тихое дыхание моря. Небосвод над ними был ярко-васильковый. Но вчера их легкие товаришеские отношения испарились. Имоджин тоже была не очень-то увлечена своим «Тристрамом Шенди». Матт захлопнул свою книгу.
— Давай пройдемся, — сказал он.
Он купил ей кока-колу, себе банку пива, и они отправились вдоль берега. Имоджин собирала ракушки. Когда она удалялась, ему было видно, как шевелятся ее губы — «он меня любит, он меня не любит» — и отчаяние, с каким она произносила «он меня не любит».
Они поглядели на мертвую медузу, похожую на полосатый красный пузырь, отвернули большой камень, из-под которого выбежали крабики, а когда шли по мокрому сплетению морских водорослей, шафрановой массой покрывавшему скалы, ее рука доверчиво скользнула в его руку. Так делает ребенок, который боится поскользнуться.
Господи, зачем он ее так увлек? Он только хотел быть к ней внимательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72