— Полагаю, что мальчику и его родителям надо дать возможность побыть одним, — твердо сказала она. — Только что звонил швейцар и просил вам передать, что у входа вас ждет машина.
Гэрриет молча прошла в свой закуток и начала вяло складывать последние мелочи в полотняную сумку, принесенную накануне миссис Боттомли.
Из-за двери послышался голос Джона:
— Где Гэрриет?
И Кори:
— Да, где она?
— Я здесь! — крикнула Гэрриет и распахнула дверь.
Кори сидел на краю кровати и держал Джона за руку.
Гэрриет ожидала увидеть его бледным и измученным, но оказалось, что под солнцем Лос-Анджелеса он приобрел шоколадный загар и теперь был красив и недосягаем, как никогда.
Он взглянул на нее и нахмурился.
— Боже мой, сколько же тебе пришлось пережить! Как скверно, что меня здесь не было.
— Я рада, что теперь ты наконец-то приехал, — пробормотала Гэрриет, с трудом сдерживая слезы.
— Спасибо — вот все, что я могу сказать. Сядь. Ты еле стоишь на ногах. Надеюсь, у тебя хватит сил рассказать мне, как все было?
— Кори, внизу ее ждет мой водитель, чтобы отвезти домой, — перебила его Ноэль. — Она пробыла тут четыре дня, и ей уже пора отдохнуть. И потом, нужно забрать Шатти и Уильяма. Сейчас они у Элизабет, но мы же не можем оставлять их у нее навечно.
Кори даже не обернулся.
— Где мама? — сонным голосом произнес Джон.
— Я здесь, милый, — сказала Ноэль и подошла к кровати.
— Где Гэрриет? — спросил Джон.
— Она едет домой, милый.
— Нет! — Джон резко сел в постели, в его голосе зазвенели слезы. — Я не хочу, чтобы она ехала домой! Пусть останется. Я хочу, чтобы она осталась здесь! Я хочу Гэрриет!
— Но я же здесь! — Губы Ноэль плотно сжались.
— Но ты не останешься! — отчаянно выкрикнул Джон. — Ты только обещаешь, что останешься, а потом уходишь. А Гэрриет, она остается.
И он заплакал.
Кори взял его за плечи и уложил обратно на подушку.
— Не волнуйся, старик. Гэрриет никуда не едет. — Он обернулся к Ноэль. — Я попросил Кита подыскать нам временную няню. Она прилетела вместе со мной, а в аэропорту я посадил ее в такси и отправил домой. Она пока посмотрит за детьми. Я подумал, — добавил он, оборачиваясь к Гэрриет, — раз ты была с Джоном с самого начала, ты, может быть, захочешь остаться с ним.
— Да, очень хочу, — прошептала она.
— Но Кори, — нахмурилась Ноэль. — Мне нужно сказать тебе несколько слов наедине.
Гэрриет бросилась в свой закуток и захлопнула за собой дверь. Ее начало трясти, как осиновый лист на ветру. Сейчас Ноэль рассказывала Кори о том, как нехорошо Гэрриет вела себя все это время. Несколько раз до ее ушей долетало слово «истеричка».
Закончила Ноэль язвительной тирадой:
— Представь себе, она жаловалась даже на доктора Уильямса. Но, честное слово, он просто сама доброта: заглядывает каждые пять минут, проверяет, все ли в порядке… Она сама действует на людей отталкивающе, вот и все.
Что ответил на это Кори, Гэрриет уже не слышала. Она упала на кровать, закрыла уши руками и изо всех сил сжала губы, чтобы не разрыдаться.
Минуту спустя вошел Кори. Он закрыл за собой дверь и присел на край кровати. Гэрриет тряслась от рыданий.
Он стал гладить ее по голове.
— Ну не надо, моя маленькая, успокойся. Я же понимаю, что тебе пришлось вынести.
— Да, — всхлипывала она, — да, Джону будет только хуже, если я останусь с ним. Я несдержанна, я эмоциональна — но я так люблю его; я боялась, что он умрет, а никому и дела не было, ему даже не давали обезболивающее; и хваленому доктору Уильямсу плевать было на нас с Джоном, он ходил такой скучающий, только что не зевал. И вот сегодня появляется она, твоя Ноэль, и тут же все забегали, заволновались и принялись лечить Джона на все лады, и ему становится все лучше и лучше. Я знаю, я должна радоваться. Я же молилась, обещала, что если Бог поможет нам сейчас, то я буду радоваться до конца жизни… Не знаю, почему я теперь чувствую себя такой несчастной.
— Я знаю. — Рука Кори легла на ее руку. — Потому что ты выложилась до конца. Послушай, пожалуйста, меня. Не спорь с Ноэль, поезжай сейчас домой, там искупаешься, вымоешь голову, попьешь чаю — и спать. А утром, как выспишься, вернешься сюда и будешь опять рядом с Джоном.
— Но у него бывают такие жуткие кошмары. Сначала кажется, что ему лучше, а потом вдруг опять все сначала!.. Кто с ним будет сидеть ночью?
— Я, — сказал Кори и вернулся в палату.
— Ну что? — холодно спросила Ноэль. — Утешил?
— Во всяком случае, попытался, — бесстрастно ответил Кори. — Она прошла вместе с Джоном через ад. Я испугался, когда увидел ее сегодня.
Ноэль пожала плечами.
— Думаю, она просто из тех женщин, которые при малейшей трудности опускаются и перестают следить за собой.
Кори хотел что-то ответить, но она перебила его:
— Скажи, где здесь можно поесть?
— В Скиптоне есть неплохой ресторан, — сказал Кори.
— Когда Джон уснет, мы с тобой можем туда съездить. По правде сказать, я уже пригласила доктора Уильямса поужинать вместе с нами. Он такой обаятельный и, кстати, может дать тебе полный отчет о состоянии Джона.
— Нет, благодарю, — сказал Кори. — Я летел четыре тысячи миль не за тем, чтобы ужинать с тобой в ресторане.
Джон поправлялся быстро, и через пять дней его уже выписали. В доме за время их отсутствия многое изменилось. Детская и спальни Джона и Шатти были в таком образцовом порядке, что Гэрриет с трудом их узнала. Все игры и головоломки были систематизированы и разложены по ранжиру, детская одежда была тщательно выглажена и аккуратными стопками лежала в ящиках. Пеленки Уильяма сверкали пугающей белизной, и даже старый стол в детской, с незапамятных времен вымазанный клеем, исчерченный карандашами и облепленный всевозможными наклейками, преобразился и теперь стоял сияющий, как рекламная картинка новой политуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68