Гэрриет знала, что сегодня его рабочий день закончился в три часа, но и в пять он все еще кружил вокруг их палаты и не собирался уходить. Серые, всегда холодные, как хирургический инструмент, глаза смотрели теперь глуповато-мечтательно, из голоса улетучилась вся скука, зато появилась волнующая хрипотца, а когда он проходил мимо Гэрриет, на нее даже пахнуло каким-то дорогим лосьоном.
Доктор Уильяме очень озаботился тем, что Ноэль до сих пор не обедала. Предложения спуститься в столовую, на чашку чаю и ирландское рагу с морковкой, впрочем, не последовало, зато через четверть часа в палате появились бутерброды с копченой лососиной и охлажденное белое вино.
— У Джона изумительный доктор, правда? — сказала Ноэль, оборачиваясь к Гэрриет. — Такой заботливый, внимательный.
— Это только с того времени, как вы здесь, — угрюмо буркнула Гэрриет. — До вашего приезда он вел себя просто по-свински.
В дверь заглянула одна из сестер, дежуривших в дневную смену.
— Мисс Белфор, я сегодня уже отработала. Скажите… а нельзя попросить у вас автограф?
— Как вас зовут? — спросила Ноэль, придвигая к себе листок бумаги.
— Рэнкин, сестра Рэнкин.
— Да нет, я знаю, что вы сестра Рэнкин. Я имею в виду ваше имя — как вас зовут подруги?
Сестра Рэнкин смущенно хихикнула.
— Вообще-то я Дороти, но все называют меня Дотти.
«Дотти, с любовью и благодарностью» — размашисто написала Ноэль.
— По-моему, Дотти — прекрасное имя. А представьте, каково мне жить с именем Ноэль. Все ведь помнят из французского, что «Ноэль» — это Рождество, и каждый норовит отпустить шуточку по этому поводу.
— Я видела все-все ваши фильмы, — подчиняясь внезапному порыву, выпалила сестра Рэнкин. — Я вас просто обожаю!
— Спасибо вам. Я никогда не забуду того, что вы сделали для моего мальчика.
Фу, какая грубая лесть, подумала Гэрриет.
— Как у вас дела, все в порядке? — В дверях опять показалась голова доктора Уильямса.
— Все прекрасно, — сказала Ноэль, обращая к нему свои дивные желто-карие глаза. — Вы чудо, Дэвид.
Ого, уже Дэвид, подумала Гэрриет. Доктор Дэвид Уильяме выглядел в точности как Севенокс в те дни, когда у суки Миттонов бывала течка.
— Бутерброды я, конечно, не осилила, — сказала Ноэль. — Я сейчас слишком расстроена, чтобы есть. Но вино превосходное. Выпьете со мной немного?
— Пока я на дежурстве, не могу. Но попозже — с удовольствием.
Единственным утешением для Гэрриет было то, что сестра Маддокс чуть не лопалась от злости.
Узнав, что Шатти с Уильямом находятся у Пембертонов, Ноэль отправилась звонить.
Когда, после продолжительного разговора с Элизабет, Ноэль вернулась, ее отношение к Гэрриет заметно переменилось к худшему. Кажется, Элизабет порассказала ей кое-что про бал охотников.
Теперь Ноэль, судя по всему, решила направить всю свою энергию на то, чтобы выдворить Гэрриет из больницы раньше, чем приедет Кори.
— Я считаю, что Уильям и Шатти не могут больше оставаться у Элизабет, — заявила она. — Тем более что у Уильяма режутся зубки, и из-за него весь дом не может спать по ночам. Надо, чтобы вы поскорее их забрали и отвезли домой.
— Но Самми говорит, что ей с ними совсем не трудно, — сказала Гэрриет. — Я бы хотела побыть с Джоном хотя бы еще одну ночь.
— А вы уверены, что ваше присутствие действует на него благотворно? — вкрадчиво спросила Ноэль. — По-моему, все тут считают, что вы — как бы это сказать? — слишком эмоциональны.
— Но я… люблю Джона, — пробормотала Гэрриет. — Я очень за него волновалась.
— Все это понятно, но вы не должны забывать, что вы всего лишь…
— Няня, — закончила за нее Гэрриет, чувствуя, как на щеках у нее разгораются красные пятна.
— Совершенно верно, — улыбнулась Ноэль и подлила себе еще вина. — И сейчас ваша работа состоит в том, чтобы смотреть за Шатти и Уильямом. Идите и поскорее соберите свои вещи. Мой водитель отвезет вас домой — заодно по дороге захватите детей у Пембертонов.
— Но мистер Эрскин поручил мне и Джона тоже. Я уверена, он бы предпочел, чтобы я осталась. Ноэль, видимо, начала терять терпение.
— Мы с Кори женаты вот уже десять лет, и я полагаю, что знаю его немного лучше, чем вы. Так вот, он будет гораздо больше доволен, когда, приехав в больницу, найдет у постели Джона меня, а не кого-то другого.
Возражать дальше не имело смысла.
Гэрриет вышла в маленькую смежную комнатку, вроде кладовки, где стояла ее кровать, и начала складывать вещи. Из-за двери она слышала, как Джон опять проснулся, пожаловался на головную боль и попросил воды со льдом.
Ноэль заглянула к Гэрриет в комнатку и сказала:
— Если вам не трудно, спуститесь, пожалуйста, вниз и принесите немного льда.
Поливая контейнер для льда водой из крана, чтобы легче было выдавить кубики, Гэрриет вдруг ясно поняла, что умрет, если не увидит Кори. Я ненавижу Ноэль, ненавижу, ненавижу, твердила она про себя.
Вскоре в коридоре послышались торопливые шаги, и мимо двери столовой стремительно промелькнул Кори Эрскин. Сердце Гэрриет так и рванулось за ним. Она хотела окликнуть его, но язык прилип к гортани. Выйдя в коридор, она с трудом удержалась, чтобы не броситься следом.
Сквозь стеклянную перегородку палаты она успела увидеть, как Ноэль вскочила и бросилась к Кори, как он обнял ее и принялся утешать и как она рыдала в его объятъях безудержно, но все же не настолько, чтобы испортить макияж. Это невыносимо, думала Гэрриет, до боли стискивая кулаки.
Потом Кори отстранил Ноэль и заговорил с Джоном. Гэрриет на цыпочках подобралась ближе к двери, желая услышать, о чем они говорят.
Однако сестра Маддокс опередила ее. Ей было нужно, чтобы Ноэль как можно скорее переключилась на Кори и оставила ее доктора Уильямса в покое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68