Вероятно, просто устала, решила наконец она.
— Смотри, я угодил в твою гостиницу, а ты даже не заметила, — сказал Джон.
— Да? И сколько ты мне теперь должен? — спросила Гэрриет.
— Целую тысячу! И, между прочим, сам тебе честно сказал.
— Молодец, — похвалила Гэрриет и подумала про себя: лучше бы промолчал.
— Вот твоя тысяча, — сказал Джон. — Теперь можно играть еще полчаса, не меньше.
Гэрриет мечтала только о том, чтобы он поскорее у нее выиграл. Все равно она слишком волновалась за Севенокса и не могла сосредоточиться. Шансов выиграть в «Монополию» у нее не было никаких, ей просто хотелось закончить игру как можно скорей.
К счастью, в этот момент в дверь позвонила Сам-ми. Она привела с собой Джорджи и Тимоти — старшего сына Пембертонов, который дружил с Джоном, — и вскоре дети, все вчетвером, исчезли в глубине чердака.
Самми с Гэрриет вернулись в детскую, где по ковру ползал неутомимый Уильям.
— Как было вчера у Арабеллы? — спросила Самми.
Гэрриет дала ей краткий отчет о событиях вчерашнего вечера.
— Честно говоря, я не знала, куда деваться, — закончила она. — Если бы не Кори, я бы, наверное, там же провалилась со стыда.
— А мне Чарльз Мандер нравится, — сказала Самми. — Его тут многие считают лучшим производителем — если не Йоркшира, то, во всяком случае, его западной части. — Она довольно расхохоталась. — Представляю, как Арабелла выпихивала тебя на кухню.
— С виду она как будто даже ничего, — задумчиво пробормотала Гэрриет. — Вот только зачем она так себя навязывает?
— Наверное, от отчаяния. Интересно, сколько ей, лет тридцать? Бр-р-р!.. Надеюсь, я не доживу до такого ужаса.
— Сорок, наверное, еще ужаснее. А миссис Боттомли, вероятно, уже за пятьдесят.
Обе примолкли, пытаясь постичь всю чудовищность пятидесяти.
— Кори тридцать четыре года, — сообщила Самми. — Для мужчины вроде бы не так страшно. Но все равно: когда ты родилась, ему было четырнадцать. Он уже ходил на вечеринки, краснел, бледнел и обливался холодным потом из-за каких-нибудь прыщавых девиц — только представь.
Гэрриет подумала и решила не представлять.
— Элизабет с Майклом тоже помучились после вчерашнего, — сказала Самми. — А тут еще в доме, оказывается, кончились таблетки алказельцер. Так Майкл, представляешь, спустился среди ночи на кухню и проглотил шестнадцать таблеток детского аспирина.
— А что будет в пятницу? — спросила Гэрриет.
— Бал охотников, — ответила Самми. — Это у них в охотничьем клубе такое ежегодное развлечение. Все напиваются вдрызг и начинают трубить в охотничьи рога, потом по очереди бегают наверх, запираются в какой-нибудь спальне и трахаются там как сумасшедшие.
Она начала играть с Уильямом; смешила и щекотала его, малыш залился неудержимым смехом.
— Кто еще будет у Элизабет на балу? — спросила Гэрриет между прочим, разбирая выстиранное белье.
— Ты хочешь спросить, — лукаво прищурилась Самми, — кого она наметила для Кори?
Гэрриет покраснела.
— Я просто подумала, может, там будет кто-нибудь из тех, кого я вчера видела у Арабеллы.
— Для него она пригласила свою самую шикарную подругу, Мелани Брукс. Это еще одна разведенная неврастеничка. Я читала письмо Элизабет к ней. «Дорогая Мелани, я рада, что в пятницу мы наконец увидимся. Постарайся подъехать пораньше, чтобы успеть привести себя в порядок. Ты же знаешь, вечером тут будет слишком шумно, а ты непременно должна быть на высоте. Я подыскала для тебя такого партнера — увидишь, закачаешься. От него, правда, только что ушла жена, и он пока ведет себя как безутешный супруг, но это пока».
Гэрриет едва заметно нахмурилась.
— Не переживай, — сказала Самми. — Она же старуха. Ей не меньше тридцати, и ноги кривые.
— На балу под длинным платьем их не будет видно, — угрюмо заметила Гэрриет.
Зазвонил телефон. К удивлению Гэрриет, это оказался Билли Бентли.
— Привет, — смущенно сказала она. — У вас там уже все кончилось?
— Я освободился раньше, у меня жеребец захромал. Так, ничего серьезного, отдохнет несколько дней и будет в полном порядке.
— Как сегодня охота?
— По правде сказать, так себе. Эти защитники лисиц подкинули какого-то огромного пса, черного в серых пятнах, — он нам перебаламутил всю свору. Гончие выбежали на шоссе — слава Богу, никто не пострадал, — а кончили тем, что загнали одну несчастную рыжую кошку в сортир какого-то дома и чуть не разорвали ее в клочья.
— О Господи! И что кошка?
— Улизнула, слава Богу, — не то завтра эта история была бы во всех газетах.
— А этот черно-серый?
— Мы еле-еле отогнали его от своры, а потом Кори всех выручил, взял его на себя. Он дал пятерку какому-то местному парню и велел отвезти пса к вам домой. Сказал, что не отпустит его, пока эти диверсанты с плакатами сами за ним не пожалуют. Правда, он совершенно дикий, не знаю, как вы там с ним будете управляться.
Гэрриет прикрывала трубку рукой и мужественно давилась смехом.
— Зато потом собаки наконец взяли след. Послушайте, вы в пятницу ничем таким не заняты?
— Да как будто нет. У меня как раз свободный вечер.
— Так, может, встретимся?
— Хорошо. — Ну и пусть, пусть Кори обхаживает своих шикарных неврастеничек, она не будет ему мешать.
— В пятницу как раз будет бал охотников — надеюсь, вы не возражаете? — сказал Билли.
— Ой, — невольно вырвалось у Гэрриет.
— Сначала поужинаем у меня дома. Часов в восемь я за вами заеду.
— Но… мне нечего надеть.
— Без ничего будет даже интереснее, — хохотнул Билли. — Ну, до пятницы. А Уильяма берите с собой, няня уже ждет не дождется, когда ей дадут повозиться с младенцем.
Гэрриет медленно повесила трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68