Уж кому-кому, а тебе оставлять ребенка — это просто смешно. Бывает, конечно, рожают девушки без мужа, но всем им потом приходится туго… разве что, если они богаты и могут позволить себе содержать няню и любовника.
Превозмогая тошноту, Гэрриет в десятый раз перелистывала один и тот же журнал и разглядывала пациенток в приемной доктора Уоллиса. Одни были бледные и напуганные, как и она; другие, видимо, умудренные опытом, спокойно переговаривались друг с другом и вообще вели себя так, словно ожидали очереди в парикмахерской.
В дверях столкнулись две фотомодели.
— Ой, Фанни, привет!
— Мегги! Ты когда?..
— В пятницу утром. Постарайся записаться на то же время, зайдем вместе, ладно?
Доктор Уоллис, холеный мужчина с лицом, смуглым от зимнего загара, ослепил ее своими белыми манжетами.
— Мисс Пул, вы уверены, что не передумаете? Может быть, лучше выйти замуж и оставить ребенка? Вы принимаете серьезное решение.
— Отец ребенка не хочет на мне жениться, — прошептала Гэрриет, избегая глядеть доктору в глаза. — Но он согласен оплатить операцию. Я привезла от него письмо, вот, пожалуйста.
Доктор Уоллис лишь мельком взглянул на листок синей почтовой бумаги, какой всегда пользовался Саймон, и улыбнулся.
— Надо же, опять мистер Вильерс. Вот что значит настоящий мужчина!.. Один из наших постоянных клиентов.
Гэрриет смертельно побледнела.
— Э-э, я вижу, у вас к нему серьезное чувство? А вот это уже лишнее, поверьте. В нем, конечно, море обаяния, но идеального супруга из него все равно не выйдет. Не огорчайтесь, все еще успеется! Да и стоит ли в ваши годы брать на себя такое бремя? Надо сначала закончить университет…
— Я знаю, — без всякого выражения произнесла Гэрриет.
— Остались еще кое-какие формальности — я покажу вашу медицинскую карту другому врачу, он ее подпишет, и тогда… В пятницу с утра пораньше вас устроит? Вот и славно. Вечером будете свободны. Ну, не надо, не надо плакать. Все скоро кончится.
Оставалась последняя надежда — родители. Под вечер она села в поезд и поехала домой.
У матери только что закончилась очередная вечеринка с бриджем, и дамы средних лет, слегка подогретые джин-тоником, шумно прощались друг с другом у порога, втискивались в свои машины и разъезжались по домам. Замедляя шаг, Гэрриет прислушивалась к голосу леди Нив — Сузиной свекрови, — который звучал громче остальных.
— Ну, всего хорошего, Элисон! — Леди Нив снисходительно приникла щекой к щеке хозяйки. — На той неделе мы все увидимся у Одри — да, Одри? — Внезапно она разглядела плетущуюся по тропинке Гэрриет. — О, привет! Домой на выходные? Обязательно загляни к Питеру и Сузи. Заодно посмотришь их новые обои в гостиной — на редкость удачный выбор.
Какая все-таки неотесанная девица, думала леди Нив, рассеянно и не всегда впопад нажимая на педали своего «Хамбера». Просто не верится, что они с Сузи из одной семьи, — тут леди Нив вовремя вывернула руль и не врезалась в железные ворота у выезда на шоссе. Конечно, Сузи — не совсем та, кого Нивы мечтали видеть рядом со своим единственным сыном, но она, во всяком случае, знает свое место, и со временем из нее может получиться вполне приличная жена для Питера.
Проводив гостей, миссис Пул вернулась в дом. Гэрриет уже сидела на стуле в кухне, и у нее на коленях урчала кошка. Господи, и почему она у меня такое пугало? — подумала миссис Пул. Сидит как куль, не накрашена, космы торчат во все стороны, да еще это жуткое пальтишко без единой пуговицы. Вся в отца, тому тоже ничего не нужно, кроме его дурацкого музея.
— Жаль, что ты меня не предупредила, — сказала она сухо. — На ужин ничего нет, одни сардельки. Ты как сегодня, переночуешь?
— Да, если можно, — сказала Гэрриет.
— Ну и хорошо — будем с тобой вдвоем.
— А папа?
— Папа уехал — у него опять какая-то заумная конференция по керамике.
Сердце у Гэрриет упало. Дома она могла говорить по душам только с отцом.
Миссис Пул сунула несколько сарделек в электрожаровню и начала мыть посуду.
— Мы теперь собираемся на бридж каждую неделю, — сказала она, погружая бокалы в тазик с мыльной водой. — Элизабет Нив — девчонка что надо.
Как можно быть «девчонкой» после сорока? — недоуменно подумала Гэрриет.
— Она все подбивает меня купить посудомоечную машину. Говорит, нельзя же каждую неделю принимать гостей и мыть все самой.
Гэрриет взглянула на резиновые перчатки, мелькающие в горячей пене. Как хирургические, пронеслась тревожная мысль. Сейчас введут трубку, и пылесос начнет высасывать зародыш. От запаха сарделек ее начало мутить, и она встала и отошла к окну. В саду ветер срывал с миндальных деревьев последние нежно-розовые лепестки.
Надо же, стоит себе сложа руки и смотрит в окно, поразилась миссис Пул. Сузи бы давно уже схватила полотенце и вытирала посуду.
— Как в колледже? — спросила она. — Ты что-то осунулась. Все горбатишься над книжками?
Гэрриет отвернулась от окна и сказала:
— Мама, я беременна.
— Что?!
— Я беременна.
Резиновые руки на миг замерли, потом вдруг замелькали очень быстро.
— Откуда ты знаешь?
— Я прошла тест.
— Все твой Джеффри! — визгливо заговорила миссис Пул. — Он мне сразу не понравился.
— Нет, это не он. Это совсем другой.
— Ах ты шлюшка! — прошипела миссис Пул.
Потом на Гэрриет обрушилась материнская истерика по полной программе: со слезами, с выкриками «после всего, что мы для тебя сделали», и «в лепешку расшибались, все выкраивали тебе на учебу».
— Я знала, знала, что этим кончится!.. — голосила она. — Все эти волосатики желторотые со своими идеями… Свободную любовь им подавай! И отец твой тоже хорош:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68