— Выглядит что надо, — сказал Том, показывая пальцем на пятифунтовую купюру у себя в кармане.— Не школьник?Том покачал головой.— Не испорченный старичок?— Нет, парень на вид вполне порядочный. И вроде как не из простых. И голос подходящий, и костюм фунтов на пятьсот.— Ой, слушай Белла, — сказала Рози. — А может, это классный тип.— Ладно, — решила Белла. — Если не понравится, всегда можно выставить.— Отлично! — сказала Рози. — Я закончу лицо в туалете.— Нет! — нервно взвизгнула Белла. — Ты не можешь оставить меня одну.В этот момент в дверях показалась костюмерша Куини.— Вам лучше снять это платье, пока вы не обсыпали его пудрой, — посоветовала она Белле.Та посмотрела на себя в зеркало. Ее загорелая кожа сверкала из-под белой с низким вырезом ночной сорочки как старая слоновая кость.Ударим мистера Энрикеса наповал, подумала она.— Можно, я побуду в нем еще немного, Куини?— А мне, значит, торчать, здесь, пока вы не закончите, — кисло проговорила Куини.— Да ладно тебе, старая карга, — сказала Рози и, взяв ее за руку, вытащила из гримерной. — Можешь для утешения глотнуть виски у Фредди.Белла слегка опрыскалась духами, потом пустила несколько струй в воздух, поправила груди, чтобы они лучше смотрелись в сорочке Дездемоны, и, сев в кресло, стала расчесывать волосы.В дверь постучали.— Войдите, — произнесла она хорошо поставленным грудным голосом.Когда она с улыбкой обернулась, лицо у нее вытянулось от изумления. Стоявший в дверях мужчина выглядел необыкновенно романтично: тонкие черты очень бледного лица, впалые щеки, черные горящие глаза и блестящие волосы цвета воронова крыла. Он был худощав и очень элегантен. Поверх смокинга на нем было наброшено великолепное меховое пальто золотистого цвета.Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом он, слегка улыбнувшись, произнес:— Можно войти? Надеюсь, я вас не побеспокою.У него оказался приятный голос, говорил он негромко и медленно.— Меня зовут Руперт Энрикес, — добавил он, как бы спохватившись.— О, пожалуйста, входите, — Белла в волнении встала и увидела, что их глаза почти на одном уровне.— Вы такая высокая, — заметил он с удивлением. — На сцене рядом с Отелло вы кажетесь совсем маленькой.Смущенная Белла убрала с красного плюшевого дивана кучу одежды.— Садитесь. Выпейте. — Она достала бутылку виски и пару стаканов. Ее злило, что у нее так дрожат руки. Стукнув бутылкой о стакан, она вылила в него чересчур много виски.— Эй, поосторожнее, — сказал он. — Для меня это многовато.Он долил стакан доверху водой из-под крана.— Вы не против, если я закурю?Она кивнула и с удовольствием заметила, что, когда он зажигал сигарету, руки у него тоже дрожали. Он не был таким уж невозмутимым, как показалось с первого взгляда.Садясь, она столкнула на пол баночку с кремом. Оба кинулись ее поднимать, едва не столкнувшись при этом лбами.Он посмотрел на нее и расхохотался.— Похоже, вы так же нервничаете, как и я. Разве вы не привыкли принимать после каждого представления незнакомых мужчин?Белла покачала головой.— Я всегда боялась, что они разочаруются, увидев меня вне сцены.— Разочаруются? — Он посмотрел на нее с недоверием. — Вы, должно быть, шутите.Белла вдруг поняла, какой низкий вырез у ее платья.— Цветы чудесные, — сказала она, краснея. — Как это вам удалось добыть такую прелесть посреди зимы?— Опустошил оранжерею моей матери.— Она не возражала?— Не знаю. Она в Индии. Надеюсь, ее там проглотит какой-нибудь услужливый тигр, — сказал он, недобро улыбнувшись.Белла хихикнула.— Она вам не нравится?— Не очень. А вы ладите с родителями?— Они умерли, — бесстрастно ответила Белла и помолчала, ожидая обычных выражений сочувствия. Они не последовали.— Вам повезло, — сказал Руперт Энрикес. — Хотел бы я быть сиротой: развлекайся сколько душе угодно и никого не бойся.У него была забавная манера говорить: весьма ядовитые слова прозвучали совсем безобидно. Тем не менее, подумала она, он испорченный мальчишка. Он может быть и безжалостным, если пожелает.Он взял со стола стакан.— Сегодня вы играли даже лучше, чем обычно.— Вам не надоело смотреть один и тот же спектакль много раз подряд?Он усмехнулся.— Это же не какой-нибудь фарс на Уайтхолле Уайтхолл — улица в Лондоне, где расположены правительственные учреждения

. Единственное, из-за чего я так часто сюда прихожу, — это вы.В дверь постучали.— Черт! Надо непременно отвечать? — спросил он.Это была Куини.— Я мигом, — сказала ей Белла, а потом, обращаясь к Руперту добавила, — сожалею, но мне надо переодеться.Он осушил стакан, встал и направился к двери.— Я вот подумал, не могли бы вы как-нибудь поужинать со мной на следующей неделе?Сегодня понедельник, подумала Белла. Не очень-то он увлечен, если может потерпеть еще целую неделю!— Я очень занята, — сказала она, греша против правды.— Что если во вторник?— Во вторник вечером я работаю.— Тогда в среду?Она помедлила ровно столько, чтобы он забеспокоился, потом улыбнулась:— Хорошо, это подойдет.— Не думаю, что вам нравится опера.— Обожаю оперу, — солгала Белла, твердо решив стоять на своем.— Отлично. В следующую среду первое представление «Зигфрида». Постараюсь раздобыть билеты.Уходя, он сказал:— Сожалею, что мне пришлось знакомиться с вами таким неуклюжим способом, но я не знаю никого из ваших знакомых, кто мог бы представить нас друг другу, еще есть другой способ — это купить театр.Только потом она поняла, что он шутил только наполовину. Семейство Энрикесов могло бы, не моргнув глазом, скупить все театры Лондона. Глава вторая Ровно в половине седьмого вечером в среду он приехал за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51