Мать Билли вела себя нетактично. Она непрерывно
возвращалась к теме о детях. - Так грустно бывает сидеть за партией бриджа
и не иметь возможности похвастаться, что у них скоро будет маленький
Ллойд-Фокс. Так приятно, что дорогая Хелина - благоразумная женщина и
собирается иметь второго ребенка.
- Я поглажу рубашки Билли, - сказала она, заходя в спальню и подбирая
их с пола. - Я знаю, как он любит выглаженные рубашки. И я сделаю вам
яблочный пирог на дорогу, когда вы будете возвращаться в Глочестершир. Он
так любит пудинги.
- Я заткну ей его в рот, если она не заткнется, - пробормотала
Дженни.
В крайнем раздражении Дженни стрелой вылетела из спальни кипя от
гнева, даже не побеспокоившись застелить одну кровать, в которой они
спали, хотя в их распоряжение были предоставлены две раздельные кровати.
Билли был для нее единственной формой центрального отопления в этом доме.
А когда в полдень и в 6 часов вечера Дженни прикладывалась к водке, у
матери Билли начинали ходить желваки. Она очень устала от стряпни, а от
Дженни нельзя было дождаться ни помощи, ни похвал. Наконец вечером в "день
подарков" Билли попросил отца о займе.
Мистер Ллойд-Фокс долго гмыкал, а затем сказал, что был неудачный год
и они сами в затруднении и хотя у него был запас в 20 тысяч фунтов, он
разделил его между сестрами Билли, Арабеллой и Люсиндой.
- Я думаю, что они больше, чем вы с Дженни, нуждаются в этих деньгах.
Вы же оба работаете.
Дженни даже не потрудилась поцеловать свою свекровь на прощание. И
только после того, как они уехали, миссис Ллойд-Фокс обнаружила, что
Дженни закрасила букву "l" в названии их усадьбы, которое красовалось на
воротах [по-английски Maltings означает "Пивоварни", а Matings -
"Подстилки"].
После Рождества счета хлынули потоком. Билли, который никогда в своей
жизни не оплачивал счета за газ, или телефон, или электричество, даже не
представлял себе насколько они большие. Он также просмотрел состояние
своего банковского счета и нашел его определенно плачевным после
рождественских покупок Дженни.
- Неужели ты действительно потратила 60 фунтов на диван ную подушку
для моей матери?
- Сожалею, что отложила ее для лица старой ведьмы, - сказала Дженни.
Налоговый инспектор и строители также торопили с оплатой. Еще одним
ударом было то, что аванс в 21000 фунтов на самом деле делился на три
части: 7000 фунтов выплачивались при подписании контракта, 7000 - при
сдаче материала, 7000 - при издании книги.
- Как скоро ты сможешь сдать рукопись? - спросил Билли.
Первоначальной датой был март, но Дженни, сделавшая всего несколько
случайных заметок, сказала, что рукопись вряд ли будет готова к лету, а
это означало, что издание скорее всего не будет осуществлено осенью.
Дженни не интересовалась и не имела ни малейшего понятия как дорого
обходится содержание и перевозка лошадей; не была она и надежным тылом для
Билли.
Она по-прежнему забывала отсылать его заявки на участие в
соревнованиях, а это означало, что Билли проезжал 200 миль к месту
соревнований, чтобы там обнаружить, что он не допущен к соревнованиям.
Часто при переговорах на месте ему всетаки удавалось попасть в число
соревнующихся, но так получалось не всегда. Билли был одним из лучших
наездников Англии, но он не был прирожденным жокеем, как Руперт. Он должен
был много работать над собой и долго тренировать своих лошадей, чтобы
получить действительно хорошие результаты. Дженни также не понимала
темперамента Билли; ему не хватало уверенности в себе и перед выездкой ему
необходимо было поддерживать полное спокойствие. Ссоры и постоянные
просьбы о деньгах нарушали его сосредоточенность. Он должен был сдерживать
себя. Имея дома любящую жену, ожидавшую его в теплой постели, он начал
проводить меньше времени на вечерних тренировках и позже вставать по
утрам.
В марте он возвращался домой после долгого трехнедельного путешествия
зарубежом. Он отчаянно соскучился за Дженни и умышленно позвонил ей из
Саутгемптона, чтобы предупредить, что он будет дома как раз к обеду,
добавив очень жалобно, что он целый день ничего не ел. Когда он размещал
лошадей в конюшне Руперта, из кухни до него донесся прекрасный запах
говяжьих почек и он подумал, приготовит ли Дженни что-нибудь вкусненькое
для него. Когда он подъехал к парадной двери, он обнаружил кучу молочных
бутылок. Дома воняло котом, а не тушеным кроликом, а когда он налил себе
последние капли виски и подошел к раковине, чтобы наполнить стакан водой,
то увидел, что в ней полно грязной посуды. Как объяснила Дженни, машина
для мытья посуды сломалась, а мастер, который мог бы ее починить, еще не
приходил. Когда он опять вернулся в гостиную, то заметил пятна от стаканов
на столике в стиле короля Георга, который подарила им к свадьбе Хелина.
Дом выглядел как Пенскомб до того, как туда пришла Хелина и навела там
порядок. Однако теперь беспорядок действовал ему на нервы. У него была
очень плохая неделя, особенно плохо было с деньгами. Он старался не
замечать груды нераспечатанных коричневых конвертов на столе в холле.
Виски больше не было, была только водка, но не было тоника.
- Выпей водку с выжатым апельсиновым соком.
- Я умираю от голода.
- Прости, дорогой. Я забыла купить продукты, а когда ты позвонил,
было уже поздно этим заниматься. Давай куда-нибудь пойдем.
- Чертовски дорого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170