Руперт, дав выход своей ярости при Хелине, не получал удовольствия от
обеда у Хилари, так как чувствовал себя очень виноватым. Хилари, несмотря
на свои деспотичные рассуждения о точном количестве гостей, была
обрадована, что он появился один.
- Что случилось с Хелиной? - спросила она.
- Мигрень, - коротко ответил Руперт.
- Это значит, что была ссора, - краешком губ произнесла Хилари. -
Выпей выдержанного вина, это приободрит тебя.
Руперт остраненно смотрел на важных дам, все выпуклости которых были
скрыты под строгими одеяниями, на их бородатых мужей, выглядевших так
самоуверенно в смокингах. Если бы это не была годовщина свадьбы Хилари и
Криспина, они бы не стали одеваться так изысканно. Все, за исключением
Руперта, принесли подарки.
За обедом Хилари посадила его справа от себя. За столом не было ни
одной подходящей женщины, с которой можно было бы пофлиртовать, некому
было даже строить глазки. Обед был отвратительным - копченая форель, а
затем заяц, тушенный во всем, что только произрастает и не произрастает в
августе. Зная неряшливость Хилари, это блюдо с таким же успехом можно было
назвать "тушеные волосы" [игра слов: английские слова "заяц" - "hare" и
"волосы" - "hair" произносятся похоже].
- В чем дело? Что-то ты сегодня не блещешь, как обычно, - шепотом
спросила Хилари и погладила его руку, передавая ему желе из красной
смородины. Руперт не ответил на ее поглаживание.
- Что на самом деле случилось с Хелиной? - спросила она. - Вчера у
нее все было в порядке.
- Зато сейчас у нее все плохо, - сказал Руперт. Он повернулся к немке
с косой вокруг головы, сидящей от него справа.
- Наверное, Вы живете очень одиноко, работая с лошадьми, - обратилась
она к нему.
- Наоборот, - ответил Руперт, - слишком много народа.
Каким идиотом надо было быть, чтобы взять и нагадить у собственного
порога. Теперь придется уволить Подж, а Арчи и другие лошади так привыкли
к ней, что теперь будут выбиты из колеи по крайней мере до середины
сезона. Конюха найти, конечно, несложно, но такого как Подж - практически
невозможно. И опять же, какого черта он связался с Хилари? Теперь она
вызывала в нем только отвращение. За кофе утомительно тянулось время;
Хилари настойчиво твердила, что она ненавидит разбивать окружение.
Руперт становился все более беспокойным по мере того, как свет стал
угасать на лоснящихся ненарисованных лицах. Женщина, сидевшая справа от
Руперта, вышла в туалет. Криспин ушел из комнаты, чтобы приготовить еще
одну порцию кофе, вне сомнения без кофеина. Мрачные картины Хилари
смотрели со стен. Хилари не могла больше выдержать.
- Хелина узнала о нас?
Глаза Руперта сузились. - О ком?
- О нас, о тебе и обо мне, конечно.
Руперт рассмеялся. - Нет, она узнала о ком-то еще.
- Я не поняла.
- Хелина узнала, что я трахал одну особу.
- Давно?
- Нет, десять дней назад.
Хилари задохнулась. - Ты - ублюдок, отвратительный ублюдок, -
прошипела она. - Ты нарочно так говоришь, чтобы порвать со мной. Я не верю
тебе.
- О чем это вы секретничаете вдвоем? - Возле них появился Криспин. -
Извини, дорогая, что я так долго задержался, пришлось переодеть Германа.
Еще кофе, Руперт?
Руперт посмотрел на руки Криспина. Он мог держать пари, что тот их не
моет. - Нет, спасибо. - Он встал. - Я должен идти. Прекрасный вечер, но
сегодня я встал в 4 часа утра, и потом я не люблю надолго оставлять Хелину
одну.
- Раньше он никогда не беспокоился, - подумала Хилари в бешенстве.
- Почему бы тебе не позвонить? Она, наверное, крепко спит. Жаль
разбивать компанию.
Чью компанию? - сказал Руперт так, чтобы только она могла услышать
его. - Наша личная компания уже закончилась, моя дорогая.
- Что случилось с твоим Поршем? - спросил Криспин, наблюдая, как
Руперт устраивает свои длинные ноги в Мини Хелины.
- Хелина попала в аварию вчера. - Он отъехал.
Он был дома без четверти двенадцать. У Ортруды свет не горел, не
светилось и у Подж в ее мансарде над конюшней. Наверное, все домочадцы
знают, что он ушел после шумной ссоры с Хелиной. Он направился к конюшням.
Было все еще невыносимо жарко. Полная луна блистала в окружении мириада
звезд. Лошади беспрестанно двигались. Арктурус подошел к полуоткрытой
двери. Руперт дал ему морковку, которую он прихватил у Хилари из тарелки с
необработанными овощами.
- Хотелось бы мне быть таким жеребцом, как ты, - сказал он.
Арчи выкатил глаза и слегка укусил Руперта, а тот легонько ударил его
по носу.
- Однажды, когда ты станешь известным, ты сможешь покрыть любую
кобылу, какую пожелаешь, - сказал он коню. - Почему я не могу?
Руперт знал, что Подж будет ждать его, но он пошел прямо в дом. Он не
любил спать в комнате для гостей. Она считалась убежищем изгнанника, а
сегодня он был не настолько пьян, чтобы не чувствовать этого.
После того, как она наконец уложила Маркуса, Хелина приняла ванну,
промыла глаза, помыла голову и одела ночную рубашку от Дженет Речер из
черного шелка, которую подарил ей на Рождество Руперт и которую она еще ни
разу не одевала, потому что она почти не прикрывала грудь. Теперь потушив
свет, она лежала в кровати и мерцание луны струилось в окно. Когда Руперт
на цыпочках проходил мимо двери, она окликнула его. Он зашел осторожно,
ожидая услышать новый поток брани; его волосы отливали серебром, как его
щетки для волос.
- Прости, - сказала Хелина сдавленным голосом. - Это моя вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170