Руперт вернулся из Люцерна и взял обоих детей
на ярмарку. Там он настойчиво убеждал их покататься на всех самых пугающих
каруселях. Габита была в восторге. Маркус был совершенно в ужасе и в конце
концов его стошнило на верху большого колеса, он намочил не только брюки
Руперта, но и пару прямо под ними, которым это очень не понравилось.
Руперт вернулся домой кипящий от гнева, с бледным и трясущимся Маркусом и
Габитой, с ликованием расказывающей всем, что же произошло. В тот вечер у
Маркуса был самый тяжелый за все время приступ астмы.
Когда Хелен рано утром успокоила его и укладывала спать, она нашла
под подушкой одну из тех маленьких собачек из цирка с брыжами на шее,
которую ему дал Джейк.
"Хочу снова увидеть Дэйка," сонно пробормотал Маркус, "очень люблю
Дэйка."
"О, и я тоже, дорогой," вздохнула Хелен.

Неделю спустя, Дженни родила красивого темноволосого мальчика,
весившего семь фунтов и, к счастью, очень похожего на Билли. Они назвали
его Кристофер Вильям, вскоре сократив до Кристи, и оба были влюблены в
него до безумия.
Глядя на Билли в новой для него роли обожающего отца, Хелен все
больше грустно размышляла об отсутствии у Руперта интереса к Маркусу.
С другой стороны, у нее была причина быть благодарной маленькому
Кристи. В качестве преданной крестной матери, она имела отличное алиби.
Днем или вечером, просто надо было сказать Шарлин, что ей вдруг захотелось
увидеть Дженни и ее новорожденного. Потом, выгрузив пучок цветов и
глянцевый журнал и поворковав пару минут, она могла бежать на встречу с
Джейком.
На Королевских скачках, она и Джейк урывали послеобеденное время,
проводя его вместе. Оставив Руперта благополучно соревноваться в паре
классов, Джейк покинул Бирмингем и проехал пятьдесят с лишним миль до
Пенскомба. Шарлин повела детей на день рождения, поэтому дом остался в их
распоряжении.
Джейк очень нервничал. Он ненавидел заниматься любовью с Хелен на
территории Руперта. Он думал о Милле, с его сырой, шелушащейся краской,
оборванными обоями и грязными невзрачными комнатами, восемь лет сносившем
жизненные передряги детей и животных. Потом он смотрел на этот
восхитительный дом, и зеленую долину, и тенисный корт, и сад, в насыщенном
ароматами роз великолепии середины лета. Очевидное совершенство всего
этого угнетало его. И все же, все это подавлялось его отчаянной
потребностью видеть Хелен снова, и снова, хотя он ненавидел признавать
это, шел заниматься с ней любовью на огромной Рупертовой кровати с
пологом. Он поражался, насколько она стала страстной и совершенно
неудержимой.
"Я никогда не думала, что мне это так понравится," сказала она.
"Единственным неудобством адюльтера является то, что никто из вас не может
сказать другому насколько восхитительно все было."
"Давай поступим так прямо в следующий раз, тогда ты сможешь," сказал
Джейк.
"Умник," сказала Хелен, перекатываясь на живот.
Лежа на ней, Джейк медленно возвращался на землю, целуя ее
веснушчатые плечи и нежно покусывая мочки ушей.
Хелен, спрятав лицо в подушку, сказала приглушенным голосом,"Джейк -
я люблю тебя."
Наступило долгое молчание, в долине тихо заржала лошадь, вдалеке
лаяла собака. Потом Джейк сказал, "Я тоже люблю тебя."
Лежа рядом с ней, куря сигарету, и не беспокоясь о запахе табака,
потому что Руперт не должен был вернуться домой до завтра, он сказал, "Я
никогда раньше в жизни не говорил этого никому."
"Даже Тори?"
Он покачал головой.
"Тогда почему ты женился на ней?"
"Потому что она была богата и купила мне мою превую лошадь."
"Ты ее совсем не любил?"
"Не так, как я люблю тебя. Я уже говорил, она была очень хорошей
женой, но мы все склонны считать ее саму собой разумеющейся. Дино
превозносит ее. Он действительно беспокоится о ней и она обожает его."
"Я тоже очень нравилась Дино," сказала Хелен, ее лицо внезапно
помрачнело. Джейк сел и, ухмыляясь, посмотрел на нее.
"Я думаю, ты ревнуешь к Тори."
Потом, видя боль и страдание в ее глазах, он обнял ее. Неистово
прильнув к нему, как ребенок, умоляющий о сказке перед сном, чтобы
отвратить ужасы темноты, она сказала: "Раскажи мне о цыганах."
Он поудобнее обнял ее.
"Ну, если женщина неверна своему любовнику, он отрезает ей ухо или
нос, или оставляет шрамы на ее щеках, так что тебе лучше быть
поосторожнее. Если твоя жена изменяет тебе, привяжи ее к колесу телеги и
выпори, или побрей ей голову."
"Ей Богу," нервно сказала Хелен, "как примитивно."
"Потом, если ты хочешь жениться на девушке, ты посылаешь ей крапчатый
носовой платок. Если она надевает его на вашу следующую встречу, ты
узнаешь, что она хочет выйти за тебя замуж."
Хелен была поражена тому, как ей было больно когда она спросила. "А
ты послал такой Тори?"
"Да. Он был очень дешевый, красный, хлопчатобумажный. Все, что я мог
позволить себе в то время. Она все еще хранит его в своей коробке для
драгоценностей, но он ужасно вылинял."
Он посмотрел на часы. "Господи, я должен идти."
"О, пожалуйста, не надо."
"В семь у меня тренировка. Мне надо отработать скаковой круг, а из-за
пробок в час пик мне придется добираться туда целый час. Поэтому мне
придется спешить как сумашедшему."
"Я подвергаю опасности твою карьеру?"
"Да," сказал он, целуя ее.
В следующую минуту затрезвонил звонок и неистово залаяли собаки.
"Господи, кто это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170