Таш вспомнила, что в прошлом году у Найла, снимавшегося в приключенческом фильме в Венесуэле, ушла целая неделя на поиски ее неподписанной валентинки среди сотен других.
Утром четырнадцатого февраля Таш оставила Свеклу на ферме Монкрифов и в сопровождении Уэлли отправилась в манеж убирать навоз. Было темно, и мокрые булыжники блестели в свете уличных фонарей. Свет проникал и в конюшню, и от золотых снопов шло сияние, возвращающее ее мысли к Рождеству. На душе у Таш, натянувшей несколько свитеров, три пары колготок под старые джинсы Найла и шерстяную шапку в форме утиной головы, было совсем не благостно. И ругнулась она сквозь зубы, когда Сноб лягнул ее в третий раз, совсем не по-христиански. Таш понимала, что норовистый конь говорит таким образом «доброе утро», но от боли у нее выступили слезы, и она жалела, что Сноб совсем не похож на Горбунка, который обычно нежно целует хозяйку и протягивает ей ведро воды. Этому трюку его научил Тед, и теперь Горбунок с готовностью протягивал ведро всем подряд, а если «дар» не принимали, обливал неблагодарного с головы до ног.
Кристи тоже встала на удивление рано и теперь, выбрав самую легкую работу, разносила по стойлам свежее сено, чтобы лошади могли подкрепиться еще до завтрака.
– Доброе утро, Таш! – крикнула она, потуже обмотав вокруг стройной шеи теплый шарф. – Как себя чувствует Горбунок?
Таш только что водила его гулять по манежу и с радостью сообщила:
– Он уже держит ритм, и дыхание не сбивается.
Горбунок, уставший от вынужденного заточения, больше не строил Таш смешные рожицы и не притворялся мертвым, чтобы привлечь внимание хозяйки. Конь стал отказываться от еды, и теперь Таш подмешивала ему в корм кусочки сахара, тайком от строгого на этот счет Гаса. Бедолага с завистью смотрел, как его собратья целый день проводят в манеже, и Таш во время перерывов, забыв про чай, преисполненная чувства вины, шла навестить его, словно больного родственника. Они оба не могли дождаться разрешения ветеринара Джека Фортескью вернуться к прежнему образу жизни.
– Скоро Хьюго исполняется тридцать лет, будет большая вечеринка, – напомнила Кристи.
– Правда? – Таш ничего не знала про праздник. – И когда же этот счастливый день? – равнодушно спросила она. Тележка вырвалась у нее из рук и чуть не наскочила на Уэлли.
– Двадцать восьмого марта. Ты разве не помнишь?
– Вылетело из головы, – соврала Таш. – Вряд ли я приду: собираюсь в Шотландию, к Найлу. Значит, планируется нечто грандиозное?
– Не то слово. – Даже не думая помочь Таш, Кристи закурила. – Он пригласил почти всех коллег, кучу родственников и множество лондонских друзей. Будет здорово!
Таш быстро подсчитала в уме дни недели и спросила:
– Ричи уже будет здесь? Кристи скривилась:
– Скорее всего.
– Чудесно, – восхитилась Таш, снова загружая свою дурно пахнущую поклажу в тележку. – Наконец-то ты нас познакомишь. Жду не дождусь, когда увижу вас вместе.
– Не сомневаюсь, – усмехнулась Кристи.
Когда они вернулись к завтраку, почта уже пришла. Индия и Руфус в школьной форме поглощали тосты и рассматривали адресованные им валентинки.
– У меня три, – просиял Руфус и, взглянув на озябшую Таш, присвистнул: – Шапка у тебя что надо!
– Спасибо. – Таш опустилась на стул и уставилась на стопку открыток, пришедших Индии. – Боже, это все тебе?
Индия покрылась румянцем:
– Ума не приложу, кто все это прислал.
– У нее целых двенадцать, – позавидовал Руфус.
– Супер! – Кристи рассматривала свои толстые красные конверты. Их было всего три.
Таш с надеждой глянула на оставшиеся письма, хотя знала, что открытка Найла придет на ее адрес. Она испытала беспокойство, увидев новые счета для Пенни и Гаса.
– Маме тоже пришла валентинка. – Руфус кивнул на конверт, лежавший рядом с Таш. – Но ей, похоже, все равно. Сказала, что сначала погуляет с Энид и только потом распечатает. Спорим, она не вернется до отправления школьного автобуса и нам придется терпеть до вечера.
Таш вопросительно посмотрела на Индию, та весело подмигнула ей.
Таш вздохнула, налила себе кофе и подумала: если бы в четырнадцать лет она была похожа на Индию, почтальон сбился бы с ног, таская ей открытки ко Дню всех влюбленных. За всю жизнь Таш получила всего пять валентинок, причем три из них были от матери.
– Смотрите, пришли приглашения от Хьюго! – воскликнула Кристи, отбросив в сторону цветастый конверт с австралийской маркой. – Какие формальности!
Таш медленно пила кофе. Было слышно, что делается на втором этаже. Там Гас, похоже, принимал ванну, а Пенни ругалась на «мерзавца», который опять утащил все ее теплые носки.
– Это все мама виновата. – Индия встала из-за стола и стала собираться в школу. – Она всегда в такую погоду носит по три пары носков и еще сапоги Руфуса. А где мои армейские ботинки?
– Там, где ты их вчера оставила: у камина! – С этими словами Зои появилась на пороге. Бедняжка Энид при виде такой толпы задрожала, юркнула под диван и свернулась там калачиком. Следом вбежала Свекла и, радостно виляя хвостом, бросилась к Таш.
– Она гуляла с нами, – улыбнулась Зои. – Дети, вам уже пора!
– Сначала распечатай конверт, – запротестовал Руфус.
– Хорошо, хорошо. – Зои покорно вздохнула.
Рядом с изображением необыкновенно пушистого котенка с глазами Памелы Андерсон был написан забавный стишок:
Лошадь махнет хвостом,
Невеста букет уронит,
В сердце зажжется огонь,
Горе ее не тронет.
Больше слов не могу найти,
Будь любовью моей, мое имя найди.
– Вот это да! – Руфус был потрясен. – Мама, это так сексуально!
Зои старалась спрятать улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107