Тут она вспомнила его второй звонок в день ее рождения, который прервал безмолвную дуэль взглядов между ней и Джеем, его запинающийся голос после всего выпитого в баре. – И еще я подумала, может, ты захватишь с собой подарок, который приготовил к моему дню рождения.
– Прости, ягодка. Оставил его дома, – он старался не смотреть ей в глаза.
– Да его у тебя и нет, правда? – она горько рассмеялась. – Тебе просто нужен был предлог заманить меня в Клапам в тот вечер.
На секунду его большие голубые глаза наполнились обидой. Потом он тоже рассмеялся:
– Я натуральная сволочь, правда?
– Ты не натуральная сволочь. Ты сверхъестественная сволочь, Джон.
Он перестал смеяться и откашлялся:
– Честно говоря, вот уже две недели никто не приходит смотреть дом, – он сделал извиняющееся лицо. – Я думаю, что агенты потеряли надежду заработать на нем свои проценты.
– Да, но я тем временем свои проценты плачу исправно, – сказала она с нескрываемым раздражением.
– Я позвоню им в понедельник, ягодка, пошевелю их, – успокоил ее Джон.
Джуно бросила взгляд на его наручные часы. Десяти еще не было. Он схватил ее руку и крепко сжал:
– Ты ведь еще не уходишь, нет?
Джуно посмотрела ему в лицо: открытое, выразительное, с глазами, в которых отражались все его чувства. Его эпизодические неуклюжие попытки помириться вызывали у нее то надежду, то раздражение. Джон вел себя как избалованный ребенок в кондитерской: ему хочется всего сразу, и он закатывает истерику, когда выясняется, что денег на все не хватает. Бездумный гедонизм превратил его в человека, который разбивает сердца, не задумываясь об этом. На Рождество он дарил подруге тысячу поцелуев и открытку ручной работы, а через неделю забывал про ее день рождения. Он был ленив, рассеян, безответствен.
– Я не могу тебя пока простить, Джон, – Джуно забрала свою руку. – Это все еще слишком больно.
– Ты сказала «пока», – он вздохнул. – Значит, есть надежда, что со временем ты меня простишь?
– Что? – Джуно не расслышала его слов из-за шума в зале.
Он повторил вопрос так громко и отчетливо, что несколько человек поблизости обернулись и посмотрели на них.
– Мне пора идти, – Джуно огляделась в поисках своей сумки.
– Побудь еще чуть-чуть, – умоляюще попросил он. – Или давай пойдем в «Рац». Ты выберешь себе что-нибудь вкусненькое. Ты ведь всегда уговаривала меня сходить туда.
– В «Рац»? – Джуно удивленно посмотрела на него. Ужасное воспоминание выпало из ящика Пандоры, куда она заперла все ночи, которые провела без сна в слезах и терзаниях, когда поняла, что отношения с Джоном рушатся, ночи, о которых стремилась забыть.
– Да. Я знаю, ты любишь это место, – он поднял подбородок, гордясь тем, как замечательно все устроил. – Говорю тебе, заказать там столик было чертовски трудно, но для меня ведь не существует слова «нет». Это мое кредо. Сегодня я угощаю. Я плачу. Пожалуйста, прошу тебя, Джуно. Я никогда там еще не был, – он напоминал маленького мальчика, который уговаривает маму сходить с ним в цирк.
«Рад» – один из самых модных ресторанов в северной части Лондона. Это было снобистское заведение с хорошей кухней и идиотски строгим дресс-кодом. Его обожали молодые светила масс-медиа и всевозможные стиляги. Джуно терпеть не могла «Рац».
Она смотрела на Джона почти с ужасом. Как он мог так жизнерадостно, так глупо все перепутать? Это Шон любил «Рац», а вовсе не Джуно.
– О, Джон, неужели ты все забыл?
– Что забыл?
– День рождения Шона в марте, – она попыталась расшевелить его память.
– В марте… – он наморщил лоб, потом отрицательно покачал головой.
О, этот треклятый март! Джуно хотелось завыть. Она откинулась на спинку стула и начала свой рассказ непринужденным голосом, хотя ей стоило отчаянных усилий, чтобы он не дрожал:
– По этому случаю Триона заказала большой стол в ресторане, – Джуно осторожно подталкивала его память.
– Да, она вообще молодчина, – кивнул он с воодушевлением.
– А мы с тобой опаздывали…
– На нас это очень похоже, – он нежно погладил ее по щеке.
– Мы хотели сделать Шону сюрприз: его введут с завязанным глазами, а когда повязку снимут, он увидит всех своих друзей за столом с бокалами шампанского в руках.
– Да, да, что-то припоминаю, – неуверенно соврал он, поглядывая на часы.
– Помнишь, да?
– Ну конечно, девочка, конечно, – подтвердил он, дотронувшись до ее руки. – А почему бы нам не отправиться в «Рац»? Продолжишь свой рассказ за ужином. Предадимся, так сказать, воспоминаниям.
– Ты действительно считаешь, что сегодня у тебя больше шансов пройти туда, чем в прошлый раз? – прорычала она.
– То есть? – непонимающе взглянул он.
– День рождения Шона праздновали в «Раце», Джон.
– Не может быть! – он искренно удивился. – Ты ошибаешься, ягодка. Я никогда не ужинал в «Раце», клянусь.
– Да, ты не ужинал с нами в тот день, – спокойно сказала она.
– Как это?
– Когда мы приехали в ресторан, тебя не пропустили, потому что ты был без галстука, – она посмотрела на его футболку с логотипом «Лидс Юнайтед», который расплывался у нее перед глазами, полными слез.
– Неужели?
– Они требуют, чтобы мужчины были в галстуках. Это глупо, но ничего не поделаешь, у них такой дресс-код: не допускаются мужчины без галстуков, не допускаются женщины в брюках, не допускаются посетители в темных очках. Я ужасно нервничала из-за нашего опоздания, и забыла проверить, в галстуке ты или нет.
– А я был без галстука? – его ошарашила эта история.
– Без галстука. На тебе была футболка с надписью «Мерзкий Гарри, ты слопал мои бутерброды».
– Точно, моя любимая футболка! – его глаза расширились при этом приятном воспоминании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152