Возле бара стояла очередь, опоздавшие пробирались между столиками, разыскивая знакомых, кто-то направлялся в туалет, кто-то к автомату для продажи сигарет, официантки обносили столики кувшинами с пивом.
Объявляя третий номер, Фрэнк понизил голос до интимного шепота:
– Леди и джентльмены! Множество женщин за мою долгую жизнь пытались выжать из меня слезу. Есть несколько женщин – их очень немного, поверьте, – которым удавалось меня рассмешить. Но на свете существует только одна-единственная женщина, которой под силу заставить меня и смеяться, и плакать одновременно. Именно ее я хочу пригласить сейчас на сцену! Уверяю вас, она будет звездой! Она пробуждает в нас и смех, и слезы, и любовь! Обольстительная мисс Джуно Гленн!
Джуно вышла на сцену, ее оглушил шквал приветственного свиста.
– Не понимаю, что она на себя натянула? – Эльза откинула с лица кудрявую завесу.
– Какая разница, выглядит-то она сексуально, разве нет? – Элли прижала руки к щекам и с обожанием смотрела на Джуно, которая как раз взяла в руки микрофон.
– Она будет работать в моем клубе, чего бы мне это ни стоило, – присвистнула Одетта.
За столиком Трионы Барфли расплескал пиво, а Джей глубоко вонзил зубы в свой большой палец.
– Она сегодня бесподобна, не правда ли? – отчетливо произнесла Суши. Барфли с Трионой в изумлении уставились на нее: это был самый длинный монолог, который им доводилось слышать из уст Суши.
Джуно обвела зал огромными, подведенными черной краской глазами. Потом мило улыбнулась и заговорила самым чарующим голосом:
– Добрый вечер! Пару недель назад у меня появился сосед. Американец.
Триона застонала, не осмеливаясь взглянуть на Джея. Какого черта Джуно опять затеяла?
Джуно продела пальцы в ремешки своего верного аккордеона и глазами стала искать Джея. Наконец она увидела его: он сидел, сгорбившись и прищурив желтые глаза. В большом кожаном пиджаке он выглядел как самый опасный и самый прекрасный в мире хулиган из Бронкса, который забрел в безобидный английский клуб.
Она секунду помедлила, глядя на друзей, которых заметила в зале, словно заряжаясь их поддержкой.
– Можете ли вы себе представить что-то более ужасное, чем жить под одной крышей с человеком, в которого ты с первого взгляда по уши влюбилась? – обратилась она к залу, заметив у бара Лидию, которая радостно рассмеялась, и Финлэя, который стоял рядом с ней, понимающе улыбаясь. – Ты проводишь часы напролет в ванной: впервые за последние два года отбеливаешь зубы специальной пастой. А потом не можешь выйти и радостно крикнуть: «Свободно!», потому что твои десны истекают кровью, как Арни, раненный в живот…
В ушах у Джуно звенело. Она чувствовала, что аудитория прониклась к ней симпатией. Несомненной симпатией. Она отважилась опять посмотреть на Джея. Он пристально изучал свои колени. Потом вдруг взглянул на нее, и каждая клеточка ее тела пришла в возбуждение. На миг она забыла весь текст своего выступления. Публика потеряла всякое значение для нее. На свете существовал только один человек, к которому она обращалась.
– Ты красишь губы и надеваешь вечернее платье, чтобы сидеть вместе с ним перед телевизором и смотреть «Лондонцев». Мусорное ведро ты идешь выносить на самых высоких своих шпильках. Ты приходишь домой в два часа ночи и решаешь его соблазнить. А потом готовишь ему жаркое из собачьих консервов… Сейчас я спою вам историю моей любви. Подпевайте – я думаю, мелодия вам знакома.
После первых же аккордов в зале одобрительно засвистели и захлопали: песню «Волшебная сказка Нью-Йорка» лет двадцать как знали и любили все. Первые два куплета были медленными и меланхоличными, затем мелодия набирала темп. Склоняясь к микрофону, Джуно молила Бога, чтобы у этой жизнерадостной и легкомысленно настроенной публики хватило терпения дослушать до мажорной части.
Я расскажу вам все как было –
Его я сразу полюбила.
Я расскажу вам все как есть:
Не пожелав ни встать, ни сесть,
В субботний день объятий мы не размыкали,
Пока не захотели есть.
О, ей-ей-ей! О, Джей, Джей, Джей!
Джуно пела своим чудесным глубоким голосом. Барфли так громко выразил одобрение, что несколько человек оглянулись на него.
Серые глаза Эльзы вылезли из орбит. Она обернулась к Одетте:
– Ты слыхала что-нибудь подобное?
Замерев возле бара с бутылкой «Ньюкасл Браун», Лулу взяла под руку Боба Уэрта и прошептала:
– Ты был абсолютно прав. Она станет знаменитостью.
Боб Уэрт взъерошил ее синие волосы и кивнул, с удовольствием слушая, как Джуно коверкает одну из любимейших его песен.
Я расскажу вам все как было –
Его я чуть не погубила,
Любовь я нашу отравила.
Всему виной собачий корм, которым полон был наш дом.
Он крикнул мне: «Ты сука, Гленн!»
А я в ответ: «Твой жалок член!»
О, ей-ей-ей! О, Джей, Джей, Джей!
Джуно пела куплет за куплетом. Слова ее песни, то грустные, то смешные, то непристойные, перемежались припевом, который подхватывал весь зал. Это была идеальная клубная песня, словно специально предназначенная для такой вот аудитории, которая состояла из подвыпивших людей, сидевших близко друг к другу за столиками.
Пирс Фокс в сторонке за своим столиком потягивал красное вино. Его передергивало от отвращения – причиной тому были как вино, так и Джуно Гленн, поющая под аккомпанемент музыкального инструмента, которому место только в маленькой вонючей таверне с усыпанным опилками полом, где-нибудь в Килбурне. Он с грустью подумал, что на этот раз промахнулся: увы, Джуно Гленн совсем не попадает в струю и не вписывается в его будущую труппу.
А Джуно продолжала петь, все более непринужденно и естественно разворачивая свою невероятную историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152