Все-таки вы с ним в теннис играли.После недолгого размышления он заговорил.– Хочу сказать, что вы не совсем хорошо понимаете положение вещей. И вообще, должен признаться вам. Думаю, он не такой уж хороший человек. Он им никогда не был, а теперь уж и подавно не станет. Понимаете меня?Вопрос был риторический, и Маделин отвечать не стала. Если уж Форрестер считает Виктора неисправимым, то, значит, так и есть. Форрестер ведь полицейский и имеет гораздо лучшее представление о людях такого сорта, чем она. Неожиданно она ощутила чувство утраты.– Спасибо, что позвонили.– Извините меня.
Клем был голубоглазым парнем с аккуратно причесанными темными волосами. Он напоминал Маделин героев мыльных опер, которые она время от времени смотрела в полуденные часы. Его приятель, блондин, понравился ей больше. У него была приятная улыбка.– Это Клем, это Р. Джи, – представила своих знакомых Франсин.Маделин приветливо кивнула.– Очень приятно познакомиться.Глаза Р. Джи так и впились в нее.– Вы из Джорджии, да?– Да.– Я знавал парня, который играл за команду «Джорджия Тек». Вы не увлекаетесь футболом?– Я совсем не разбираюсь в этой игре, – воспитанность не позволила ей признаться, что она вообще считает эту игру грубой. Она отдавала предпочтение теннису.– Вот-вот многие судьи тоже совсем не разбираются в ней, – азартно заметил он.При этом замечании Маделин улыбнулась, Р. Джи – нет. Очевидно, он говорил вполне серьезно. Она посмотрела на руки, соображая. Что бы такое сказать. Но что общего она могла иметь с футболистом? Напрасно она позволила Франсин вовлечь себя в эту пустую затею.– Почему бы вам не пойти к бассейну? – предложила Франсин. – Через пару минут я принесу что-нибудь выпить.Они устроились в плетенных креслах около бассейна и стали наблюдать за одиноким пловом. Откуда-то из открытого окна доносилась спокойная музыка.– Прокофьев, – задумчиво произнесла Маделин. Музыка напомнила ей о тех далеких днях, когда они всей семьей по воскресным дням слушали классическую музыку.– Лэрри Прокофьев? Который выступал за «Брюинз»?Она взглянула на него и заметила в его глазах усмешку.– Разыгрываете меня?Он усмехнулся.– Немного. О футболистах сложилось определенное мнение. Все почему-то считают их туповатыми.Она улыбнулась и почувствовала себя раскованнее.Видимо, еще кто-то открыл окно, так как рок-музыка стала заглушать Прокофьева.Он одобрительно кивнул.– «Генезис». Они мне нравятся.Она удивленно посмотрела на него.– Вы не знаете «Генезис»? У вас в Джорджии что радио нет, что ли?Маделин улыбнулась.– У нас только-только начали тянуть провода.Нога Р. Джи постукивала в ритм с музыкой, а руками он изображал игру на ударных.– Великая группа. Сколько ритма! У вас там, вероятно, ужасная скука.Она снова посмотрела на бассейн.– Так, должно быть, думал и мой брат.– Франсин сказала, что он убежал сюда, а вы приехали на розыск.– Я пытаюсь искать его, но откровенно говоря, мне не везет, – сдержав горестный вздох, она продолжила: – Трудно отыскать человека в таком огромном городе.– Я тоже когда-то убегал, – ноги его постукивали в еще более быстром темпе. – Люблю ударные!Маделин с интересом повернулась к нему.– Правда? И почему же вы возвратились?– Изголодался и замерз, – он засмеялся. – У меня не хватило ума направиться на юг. Я поехал в Орегон, к счастью. И, когда наступила очень, уже созрел для возвращения домой.Маделин подумала о здешнем климате. Да, погода не заставит Дэви вернуться.– А почему вы убежали?Он пожал плечами.– Черт меня знает! Тогда мне эта затея понравилась. Родители допекли меня, да и школу я не любил.– Нет, в этом плане у Дэви все в порядке, – соображая, она сощурилась. – У него были проблемы с биологией, но я не думаю, что это оказало какое-нибудь влияние.Придвинув свое кресло ближе к ней, он положил руку ей на коленку.– Послушайте, на вашем месте я бы так не переживал из-за брата. С ним все будет нормально. Поверьте мне.«Он говорит это, чтобы успокоить меня», – подумала Маделин, но слова парня успокоительно подействовали на нее.– А теперь улыбнитесь, – подбодрил он.Маделин попробовала улыбнуться.– А скажите мне, – аккуратно взяв ее за подбородок, спросил он, – у вас в Джорджии все девушки такие хорошенькие?Она рассмеялась.– Вы стараетесь очаровать меня комплиментами?Он улыбнулся.– А это сработает?– Возможно, – ей просто крайне необходимо отвлечься от мыслей о Викторе.
Виктор провел ладонью по подбородку и ощутил покалывание отрастающей бороды. За последние дни он позволил себе не бриться. И теперь, когда отросла приличная щетина, он еще не решил, хочет ли сбривать ее. Альфа освободили два дня назад и перед уходом он договорился с Виктором о встрече.– Загляни ко мне, когда будешь на свободе. Может, и для тебя найдется дельце, – сказал он.Виктор очень рассчитывал на эту встречу. Через день или два он пойдет на встречу с Альфом, и ему не хотелось выглядеть слишком опрятным, чтобы не вызвать подозрений. Тем временем она вошел в едва освещенный бар и сел за столиком напротив Форрестера.– Как насчет того, чтобы заказать мне пива?Форрестер фыркнул:– Хорошо, хорошо, закажем пива.Обращаясь к бармену, Виктор поднял два пальца. Затем повернулся к грузному собеседнику:– Ты звонил Маделин?– Да.– И сказал ей, что меня нет в городе?– Как ты просил.Виктор нетерпеливо придвинулся ближе.– А она что?– Сказала, что ты трепач. Она уже знала, что ты в тюрьме.Виктор ругнулся. Откуда она узнала?Франсин на этот раз он ничего не говорил.Форрестер добавил:– Еще я сказал ей, что ты дрянь.Виктор недоуменно уставился на собеседника:– Какого черта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52