– Долго объяснять… – Он улыбнулся. – Хотя помнится, ты смотрела «Мою прекрасную леди»? И даже затащилась.– Так бы сразу и сказал! – Дороти кивнула. – Хотел меня переделать, да?– Хотел. – Он посмотрел на нее долгим взглядом. – Дотти, если бы ты только знала, какая ты красивая без этой дурацкой краски…– А я люблю все яркое! – возразила Дороти и, поднявшись до высот артистизма, умудрилась выдавить две-три слезинки.– Дотти, прости меня! Я не имею права критиковать твой вкус. Прости, что наговорил тебе много неприятного, но ведь это для твоего же блага…– Как же, для моего! – Она жалостно шмыгнула носом. – Да я для тебя ничего не значу. Нанял меня, а ведь мог нанять любую другую… Вот сделаю дело, и ты обо мне и не вспомнишь.– Не вспомню? – Анри нахмурился и потер пальцем подбородок, словно задумался над этим сам.Дороти обратила внимание на синеву отросшей щетины, и ей вдруг пришло в голову: интересно, когда он бреется? Перед сном или утром?– О чем ты думаешь? – спросил Анри.– Когда ты бреешься? – не подумав выпалила она.Анри расхохотался.– Неожиданный вопрос! Зависит от обстоятельств. Если сплю не один, то вечером. Ну что, Дотти, я удовлетворил твое любопытство?Дороти вспыхнула до корней волос и опустила глаза. Ну, кто ее за язык тянет! Какая же она дура!– Кто бы мог подумать, что тебя так легко вогнать в краску!– Вовсе нет! Просто вся эта дурацкая затея и… и ты такой странный…– Ты тоже. И все время разная… – Он пожал плечами. – Дотти, пойми, мне с тобой очень трудно. Ты для меня как инопланетянка!– Скажи лучше – дебилка! Конечно, я дремучая, с дикими манерами…– Ну вот, заводишься с пол-оборота! Манеры дело наживное… У меня масса знакомых дам с изысканными манерами, но при этом у меня с ними нет ничего общего.– Ну и что из того? Все равно женишься ты на одной из них! Ведь не на такой же, как я?Анри смутился.– Ты права, Дотти. Как правило, люди сближаются с теми, кто разделяет их интересы и взгляды.– А с чего ты взял, что я их не разделяю? Тебе и в. голову не придет со мной поговорить! А я способная! Я могу стать такой, какой ты захочешь. – Дороти решила перейти к обольщению: подняла руки и поправила прическу, чтобы обратить внимание на свою грудь.Анри перевел дыхание, но совладал с собой и спокойно сказал:– Дотти, сейчас я хочу, чтобы все оставалось как есть и ты играла роль моей невесты.– А потом? – Она провела кончиком языка по нижней губе.– Потом я… – У него сел голос. – Дотти, зачем думать о том, что будет потом? Чем плохо сейчас? – Он протянул к ней руки, и Дороти, увидев в его глазах то же желание, что испытывала сама, позволила обнять себя. Анри увлек ее на канапе. – Ты сводишь меня с ума! – шептал он жарким шепотом. – Когда я вижу тебя, я… – Он нежно гладил ей плечо, и его рука опускалась все ниже и ниже. – Дотти, я не думаю о том, что будет завтра. Для меня есть только сегодня и важно только то, что происходит сейчас.Его пальцы осторожно поглаживали грудь, томившуюся под тонкой тканью платья, и Дороти, пробормотав что-то бессвязное, повернула к нему лицо и приоткрыла губы. Анри прижался к ним, лаская ее рот языком и распаляя желание. Она затрепетала, прильнула к нему и, забыв обо всем, отвечала поцелуем на поцелуй, лаской на ласку, пока не почувствовала, что его рука скользит по ее бедру, поднимаясь все выше и выше. Дороти напряглась и сбросила его руку.– Я слишком спешу? – спросил Анри. – Дотти, я так тебя хочу, что не могу больше сдерживаться.Дороти отпрянула и оттолкнула его с такой силой, что он очутился на полу.– Какого черта? – Он смотрел во все глаза, как она вскочила и поправляет платье. – Дотти, в чем дело?– Думаешь, тебе все можно? – Она дрожала от негодования и сгорала со стыда. – Я тебя поцеловала, а ты подумал, что я… Меня от тебя тошнит!Анри поднялся, на ходу застегивая пряжку ремня из крокодиловой кожи.– Извини. Я был не прав! – небрежно заметил он. – Дотти, но ведь ты могла просто сказать «нет». Ведь я не насильник.– Приятно слышать. – Она чувствовала себя идиоткой.– И мне показалось, ты ничего не имела против нашей близости. – Анри накинул пиджак и направился к двери. – Ну что же, все целы и невредимы. Пойдем спать? Каждый в свою кровать, само собой разумеется.Дороти молча поднялась наверх и, лишь войдя в свою комнату, осознала, что виновата в случившемся ничуть не меньше Анри. Нет, это она во всем виновата! Сама его спровоцировала, флиртовала вовсю… А потом принялась изображать оскорбленную невинность! Вот дура! 7 На следующий день Мишель вернулся в Париж, Анри занимался хозяйственными делами, мадам Ромье благотворительностью, а Дороти, предоставленная самой себе, наслаждалась покоем: бродила по саду и сидела в библиотеке, скрываясь от Анри.– Бедная Дотти! Ты, верно, изнываешь от скуки, – сказал он в пятницу, столкнувшись с ней возле своего кабинета, где подолгу сидел с управляющим.Дороти промолчала, решив держать язык за зубами. Пусть лучше ее жалеет!– Нет, на самом деле, чем ты занимаешься целыми днями?– Гляжу в потолок. А ведь могла бы заняться делом.– Например?– Да хотя бы убралась в доме.Анри поморщился, и Дороти с трудом сдержала улыбку.– На это есть прислуга. А ты моя невеста.– Ну, разреши мне делать хоть что-нибудь полезное. Можно пойти с тобой посмотреть виноградники?– Смотреть там нечего.– А сам проводишь там целые дни!– Дотти, я работаю, а не любуюсь пейзажем.– Разреши и мне поработать! Я люблю возиться в саду.– Я тоже. – Он усмехнулся и продемонстрировал исцарапанные пальцы. – Вряд ли тебе это понравится.– А я надену перчатки.– Какая же ты настырная! Нет, Дотти! – Он потрепал ее по щеке. – И не принимай такой убитый вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47