Бронуин с удовольствием ухаживала за благородными животными, прислушиваясь к доносившимся отовсюду звукам.
«Собаки или волки?» – недоумевала она, укладывая хворост в центре выложенного из камней круга. Земля оказалась твердой, и девушка с трудом вбила в нее две раздвоенные на концах ветки дуба, отсеченные от дерева кинжалом. Они должны были поддерживать перекладину – другую ветку. Когда оставалось лишь развести огонь, Бронуин с замиранием сердца вынула трутницу из седельного мешка своего отца.
«Может быть, на этот раз повезет», – подумала она с отчаянием. Вчера трут мог промокнуть, когда она лихорадочно пыталась разжечь огонь. Сегодня нельзя спешить и надо сделать все в точности, как нередко проделывал отец у нее на глазах, разжигая очаг в большом зале или на кухне, где огню никогда не давали гаснуть. Огонь был необходим, чтобы зажигать факелы и светильники.
Собрав самые сухие прутики, какие только она смогла найти, Бронуин сложила из них небольшую пирамидку в центре выложенного камнями круга и сверху осторожно пристроила кусочек трута. Потом, держа огниво в одной руке, другой она ударила по нему кремнием. Сначала ей показалось, что высекаемые искорки летят куда угодно, только не на трут, но, в конце концов, трут начал тлеть. Прикрыв огонек ладонью, чтобы его не задул ветер, пробиравшийся сквозь кустарник за ее спиной, Бронуин легонько подула, чтобы костер разгорелся.
Язычок пламени шевельнулся, и костер ярко вспыхнул. Хворост затрещал от подступившего тепла. Еле дыша, Бронуин склонилась над костром и дула, пока у нее не закружилась голова, прежде всего от достигнутого успеха. Она с радостью смотрела, как разгорается пламя, как бы отражая ликование, вспыхнувшее в ее душе.
– Получилось! – прошептала она, словно от слишком громких изъявлений восторга пламя могло погаснуть.
Девушка медленно поднялась на ноги и огляделась, высматривая более толстые сухие ветки для костра, как вдруг услышала хлопок и шипение. Сердце у нее екнуло при виде соскользнувшего с дерева снега, быстро превращавшегося в пар. С шипением воды угасло и ее ликование. К вящему ужасу и трутница, легкомысленно оставленная ею открытой, также оказалась погребенной под снегом, свалившимся с дерева.
Бронуин в отчаянии выругалась. «Ну, что теперь?» – вопрошала она себя. Бронуин глянула на Пендрагона в надежде найти другое огниво с кремнием среди вещей наемника. Увидев, что седельный мешок он с собой не взял, она покопалась в мешке, но безуспешно. Скорее всего, трутницу наемник хранил при себе в одном из многочисленных карманов на поясном ремне. «Собачья кровь, – подумала девушка с досадой, не замечая, что употребляет выражения из чужого лексикона. – Вольф решит, что его спутник болван и будет прав!»
Несчастная и замерзшая, Бронуин после неудачной попытки разжечь костер завернулась в одно из своих одеял, так что, когда Вольф вернулся, он нашел ее дрожащей от холода и съежившейся в клубочек между двумя лошадьми.
– А где же костер, парень?
Бронуин взглянула на него из-под сплетенных пальцев, ее локти лежали на коленях.
– Его погасил снег, упавший с дерева.
– А оставшийся трут, конечно же, промок? – спросил Вольф, беря в руки трутницу и разглядывая ее, словно не веря своим глазам.
– Если ты так же голоден, как и наблюдателен, то мог бы поскорее наверстать упущенное время, – ворчливо заметила Бронуин. – Я собрал хвороста на всю ночь и присмотрел за лошадьми.
Как и подозревала Бронуин, трутницу Вольф держал при себе в мешочке, привязанном к поясу. Хмыкнув, он огляделся и передвинул носком сапога камни, из которых она выложила место для костра, на ярд в сторону.
– Всегда следует разжигать костер на открытом месте, парень, на случай, если какое-нибудь дерево вздумает стряхнуть капли дождя или снег, чтобы погасить огонь.
Бронуин должна была бы найти достойный ответ, но она промерзла до костей и слишком долго мечтала о жарком пламени, чтобы сейчас вступать в перебранку. Кроме того, можно будет, наконец, приготовить поесть.
– Ты сможешь освежевать кролика?
Однажды Бронуин видела ободранного кролика. Она поколебалась, прежде чем признаться. Впрочем, одного провала в день вполне достаточно, лучше уж сказать правду.
– Я только однажды видел, как это делается, сэр, – извиняющимся тоном произнесла она.
Вольф сделал ей знак приблизиться.
– Тогда иди сюда и смотри внимательно.
Несколько уверенных надрезов, и шкурка соскользнула с такой же легкостью, с какой падала с плеч Бронуин сорочка перед купанием. Но потрошение и освежевание тушки представляли слишком большое испытание для девушки, и ее желудок угрожающе сжался. Ей вдруг показалось, что на землю стекает не кровь кролика, а кровь бедной Кэрин, из тела которой она извлекала копья, иногда вместе с внутренностями.
Издав короткий сдавленный звук, Бронуин постаралась отбежать как можно дальше, прежде чем ее вырвало. Она чувствовала, как кровь отливает от лица и подступает слабость. Ей пришлось ухватиться за ветку небольшого деревца, чтобы не упасть ничком.
– Ну и дела! Огонь ты разжечь не можешь, вида крови не выносишь… что же ты умеешь делать в таком случае?
Бронуин проглотила слезы, отдававшие привкусом желчи. Да будь он проклят, этот бессердечный и, к ее досаде, все умеющий мужлан!
– Могу убраться с твоего пути.
Она пустит Макшейна в верном направлении, завернется в одеяло и будет молить Бога, чтобы конь хоть немного согрел ее своим теплом. Слезы жгли глаза, но Бронуин не смахивала их. Девушка шагнула к коню, принадлежавшему ее отцу. Умное животное печально смотрело на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136