Вы никогда не любили?
– Любовь, ах, моя милая, любовь, – сэр Болдуин чуть не сплюнул. – Любви среди людей не существует, каждый любит только самого себя. Когда люди говорят о любви, они в лучшем случае имеют в виду заключение союза с определенной целью, а в худшем, они говорят о животных инстинктах, которые в них играют. Любовь – я сейчас рассмеюсь, – есть только одна любовь, и эта любовь к Богу.
Он повернулся к Катрин, которая сидела рядом с ним. Его лицо стало темно-красным, рот сжался в тоненькую линию, глаза сузились. Катрин испугалась выражения его лица. Он источал ненависть и неудержимую ярость, причины которых она не знала.
– Если уж мы перешли к теме любви, то позволь тебе сказать, любезная Катрин, что именно ты определила изменение в судьбе своего маленького брата, – цинично продолжил сэр Болдуин.
– Что вы имеете в виду? Разве я виновата в том, что вы настолько злы?
– О, какие грубые слова из такого нежного ротика. Нет, моя дорогая, все мои действия вызваны желанием установить справедливость. Ты, дражайшая Катрин, позаботилась в Ноттингеме о том, чтобы Кассиан Арден, осужденный за свои преступления на смерть, бежал и не мог быть казнен. С твоей помощью он избежал справедливого наказания, но если ты позаботишься о том, чтобы он снова объявился, Джонатан сможет остаться у своей матери, если ты этого не сделаешь, то вскоре из Лондона прибудут должностные лица, которые захотят с ним поговорить, сначала только поговорить.
Катрин при этих словах вскочила. Из ее глаз блистали молнии.
– Кассиан или Джонатан. Один из них должен умереть. Вы хотите этого, не так ли?
– Что касается меня, я неохотно проливаю чужую кровь, признаюсь, мне будет жаль передавать такого малыша палачу, однако я обязан подчиняться законам, издаваемым парламентом. Парламент заботится о том, чтобы в Англии царили право и порядок.
Лорд Артур кивнул, на его лбу выступили крошечные капельки пота. Он так сжал свои зубы, что подбородок у него заострился.
– Кассиан или Джонатан, говорите вы, ничего более худшего придумать и предпринять против вашей будущей супруги вы не смогли.
– Я уже сказал вам некоторое время назад, что требую от нее покорности, поскольку вы, лорд Артур, не можете этого добиться, я вынужден сам этим заниматься. Вы сами несете вину за то, что сейчас происходит.
После этого ужасного упрека заговорила леди Элизабет, которая до этого сидела молча на краешке стула. Казалось, что она внезапно постарела на несколько лет, под глазами у нее залегли темные тени, лицо стало серым и морщинистым, даже ее осанка изменилась, ее плечи и спина согнулись, как будто на них давил непосильный груз.
– Я не знаю, почему вы хотите погубить нашу семью, сэр Болдуин, назовите нам причину, если мы вас поймем, то уверена, что сумеем найти общее решение, сила слова всегда и всюду превосходила силу кулаков.
– Бросьте молоть чепуху, миледи, вам это не идет, да и ума у вас для этого недостаточно, такая женщина, как вы, никогда не поймет человека вроде меня, я владею большим состоянием, чем то, которое когда-либо могло быть у вас. С моими деньгами я могу купить себе все, что только пожелаю, но так было не всегда, раньше, когда я трудился в мастерской моих родителей и жил в убогом домишке, вы меня даже взглядом не удостаивали. А теперь вы не только должны на меня смотреть, но даже со мной разговаривать и слушать меня, вот, как все изменилось. Не правда ли, миледи?
– Что с того? Вы сравниваете груши с яблоками, из нашей семьи никто никогда не причинял вашей семье вреда, и я думаю, что и Ардены могли бы сказать о себе то же самое, если бы они были живы, – вмешался лорд Артур.
– А вот теперь, мой дорогой сосед, мы и перейдем к нужному пункту. Когда я был маленьким мальчиком, двое молодых лордов мчались на лошадях по улице, на которой я тогда жил, им дела не было до тех, кто шел по улице или стоял около домов. Они не обратили внимания на ребенка, который играл со своим волчком на улице, одна из лошадей ударила меня копытом, и я закричал, но лорды только засмеялись.
– Неужели эти люди могут говорить? – презрительно рассмеялся один из них.
– Но их слово, слава Богу, не имеет никакого веса, – засмеялся другой.
Потом они пришпорили своих лошадей и поскакали дальше. Я, окровавленный, остался лежать на улице. Мой отец нашел меня там, он пошел к судье и хотел дать показания против лордов, которые меня ранили, заставив несколько дней лежать в постели, все деньги, которые были у моих родителей, ушли на мое лечение, однако судья мог только подтвердить слова лордов: «Слова простых людей не имеют никакого веса».
Мои родители должны были в конце концов продать свою мастерскую. В тот день я поклялся, что не буду отдыхать до того момента, пока не доведу виновного лорда до того состояния, до какого он довел моих родителей.
Лицо сэра Болдуина изменилось, пока он говорил, издевки больше не было, только вена на лбу пульсировала от гнева.
– С каждым хотя бы раз в жизни поступили несправедливо, – сказал лорд Артур усталым, слабым голосом. – Ваш гнев понятен, непонятна и греховна только та игра, которую вы ведете с нами. Никто из нас тогда не был несправедлив к вам. У вас нет причины мстить именно нам.
– Лорд остается лордом, – сплюнул сэр Болдуин. – Каждый из вас был несправедлив, не все ли равно, кому мстить. Я настаиваю на своем: доставьте мне лорда Кассиана Ардена сюда, и вы получите назад вашего ублюдка, или же оставьте в живых бродячего проповедника, а выродка отправьте на казнь.
– Вы сошли с ума, сэр Болдуин, безумие охватило ваше сердце, разум и душу.
– Думайте, что хотите, ваше мнение меня не интересует, или, другими словами, ваше слово не имеет никакого веса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87