– Нам пора идти спать. Тревис, проводи нас в наши каюты.
– Да, мама. – Он взял ее за плечо, но обратился к Брук: – Я тотчас же вернусь, дорогая, – сказал он ей с улыбкой, не предназначавшейся ни его матери, ни ее спутнице.
Брук сделала вывод, что Гесиона была робкой мышкой. Казалось, она была рада спрятаться за спиной матери Тревиса. Вероятно, это хорошо, что девушка не вышла замуж за Тревиса. Он в первую же неделю полностью бы подчинил ее себе.
Брук допивала свою чашку кофе, когда за ее спиной раздался голос с чистым английским акцентом.
– Черт побери, не верю своим глазам, – говорил Уотсбери, подходя к столу, за которым сидела Брук. – Могу только сказать, мир тесен. Как я вижу, вы решили попытать счастья в Америке.
Брук ему не ответила.
– Что случилось? Мужчины в Европе слишком бедны для вас?
Она гневно взглянула на графа, который, как это часто с ним, бывало, был пьян.
– Разве мы знакомы, сэр? – наконец спросила Брук в надежде, что он подумает, что ошибся.
– Не хитрите со мной, Брук Хэммонд. Такое лицо, как у вас, невозможно забыть.
Брук встала. Единственное, что она могла сделать, – это притвориться, что не понимает его.
– Извините меня, сэр. – Она направилась к двери, в которую только что вошел Тревис.
– Вижу, ты знакома с Уотсбери, – сказал Тревис. – Он немного странный.
– Да, – согласилась Брук. – У меня разболелась голова. Я собиралась пойти в нашу каюту и прилечь.
– Конечно. Я пойду с тобой, только сначала мне надо забрать у Уотсбери деньги. – Тревис положил руку на ее плечо.
– Это недалеко, со мной все будет в порядке, – сказала ему Брук.
– Если настаиваешь, я поговорю с Уотсбери и сразу же приду к тебе.
Брук шла по палубе, а в воздухе висели расплывчатые клочки тумана, создавая зловещее впечатление, от которого мороз пробегал по ее коже.
Она не могла допустить, чтобы граф, увидев ее под руку с Тревисом, воспользовался случаем публично унизить ее. А может быть, если он не видел, как они с Тревисом разговаривали, он не узнает, что их что-то связывает. Она надеялась, что граф не станет распространяться о ее прошлом, но понимала, как слаба эта надежда.
Она вошла в каюту, переоделась и стала ждать решения своей судьбы.
Тревис подошел к стоявшему в углу и всем своим видом напоминавшему павлина Уотсбери. Этот человек всегда, даже в Англии, раздувался от важности.
Уотсбери повернулся к Тревису:
– Будь я проклят, если удача не изменила тебе, старина.
– Если ты говоришь о картах, – сказал Тревис, – то вспомни, в школе я тебя здорово обыгрывал.
– Нет, я говорю о Брук Хэммонд, старина, – злорадно улыбаясь, сказал Уотсбери. – Я страшно удивился, когда увидел ее здесь, хотя она и притворилась, что не знает меня. Не могут женщины быть так похожи. Она была в большой моде в Англии. Самое высокое общество, ты знаешь, как это бывает, приятель.
– Ты знаешь мою жену? – спросил Тревис.
– Твою жену? – рассмеялся Уотсбери. – Да ты шутишь!
– Почему ты так говоришь? – спросил Тревис, пытаясь сдержаться и не ударить кулаком в лицо старого приятеля.
– Ты не знаешь?
– Терпение у меня кончается, – предупредил Тревис.
– Она куртизанка, старина.
Тревис схватил Уотсбери за рубашку и с холодным презрением смотрел ему в лицо.
– Я требую удовлетворения за такое оскорбление.
– Подожди, подожди минуту. – Уотсбери выставил вперед руки, защищаясь. – Говорю тебе, я сам хотел заполучить ее, но она решительно отвергла меня. Я только говорю тебе то, чего она, очевидно, не сказала. Если ты мне не веришь, спроси у нее, – сказал Уотсбери, и Тревис отпустил его. – И тогда ты увидишь, что у нас нет повода драться. Прости, старина, я думал, ты знаешь.
Когда Тревис вышел из столовой, перед его глазами расплывался красный туман. Его разыграли, как последнего дурака! Была ли Брук любовницей его отца и каким-то образом, не уговорила ли его отдать ей половину плантации?
Тревиса трясло. Помоги ей Бог, если это все, правда.
Глава 16
Дверь каюты распахнулась.
Брук мгновенно подняла голову.
На пороге стоял Тревис и смотрел на нее, как будто видел перед собой врага. На скуле дергался мускул, а взгляд его синих глаз был так холоден и враждебен, что по ее телу пробежала дрожь. Этот его взгляд без лишних слов обвинял ее.
Брук замерла. От охватившей ее паники бешено забился пульс, и перехватило горло.
Он узнал.
Напряженность угрожающе нарастала, Тревис наконец вошел и закрыл за собой дверь. Но он не подошел к ней, а остановился позади одного из кресел и ухватился за его спинку.
Тяжелое предчувствие охватило Брук.
– Не скажешь ли ты мне… – он замолчал, переведя дыхание, чтобы приглушить угрожающую ярость в своих глазах, – кем же ты на самом деле была для моего отца? – Тревис не дал ей времени для ответа и задал другой вопрос: – Ты была проституткой? – В его голосе цинизм граничил с горечью.
– Нет, не была, – сказала Брук. – Как ты мог такое подумать?
Он окинул ее презрительным взглядом.
– Как? – Тревис впился пальцами в кресло так, что побелели суставы. Брук понимала, что он с трудом сдерживает свой гнев. – Как? – повторил он. – Уотсбери только что поздравил меня с успешным приобретением такой куртизанки, как ты. Кажется, ему самому это не удалось, – проворчал Тревис.
В устах Тревиса все звучало так отвратительно, но он еще не закончил…
– Я вызвал его за это оскорбление на дуэль, – продолжал он. – Уотсбери только рассмеялся и сказал, чтобы я спросил тебя, если не верю ему. Оказывается, ты была в большой моде в Англии. – Тревис усмехнулся. – Представляешь, каким дураком я выглядел, сообщая ему, что ты моя жена?
Брук чувствовала, как у нее разрывается сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76