Бесс никогда не жила в такой роскошной и просторной комнате. Тут было почти столько же места, сколько во всей их убогой лачуге, где ютились они втроем с матерью и сестрой. А теперь, подумать только, вся эта комната – в ее распоряжении!
– Вон там – ванна, – указала Фелисити на закрытую дверь. – Когда отдохнешь, можешь побаловать себя. Для этого позови Бекки. Она у меня, правда, немножко копуша, но все же в конце концов является на вызов. Надеюсь, тебе тут понравится.
Фелисити хлопотала возле отца. Движения ее были немного резкими, а прикосновения – менее ласковыми, чем обычно. Она кормила его супом из горшочка. Когда же он съел последнюю ложку и Фелисити насухо вытерла ему подбородок салфеткой, Томас взял ее за руку и сказал:
– Ну ладно, дочь, давай начистоту.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что если ты и впредь так же будешь тереть мой подбородок, то мне не придется бриться.
– А что, я была слишком неосторожна? Прости.
– Но почему ты так расстроена? Что случилось?
– Ничего.
– Присядь-ка, – потребовал Томас.
Фелисити вовсе не хотелось начинать этот разговор.
– Папа, лучше не надо. Ведь это действительно не мое дело.
– Да, с этим я готов согласиться, однако есть вещи, которые ты должна знать. Я любил твою маму, Фелисити.
– Правда? – спросила она воинственным тоном, но в следующую секунду прикусила губу. – Прости. Я ничего не имела в виду.
– Имела, и я вполне понимаю твою враждебность. Но ты не представляешь себе, до какой степени я любил. Она была хрупкой, нежной, прелестной леди. А когда ты родилась, ей, бедняжке, очень туго пришлось. Доктора предупредили, что во время вторых родов она непременно умрет. – Томас тяжело вздохнул. – Я не мог рисковать.
– И потому нашел себе другую.
– Да, однажды я оступился. И прошло много времени, прежде чем я сумел простить себе эту слабость.
– Но в конце концов все-таки простил, так я понимаю?
– Фелисити, – укоризненно произнес Томас.
– Извини, – буркнула она.
– Если уж мама меня простила, то я не понимаю, почему…
Фелисити как ошпаренная вскочила с места.
– И ты ей сказал? – ошеломленно воскликнула она. – Зачем ты это сделал? Как ты мог причинить такую боль любимой женщине?
– Сядь! – снова велел ей отец, на сей раз немного резче. – Я ей не говорил. Она нашла письмо.
Фелисити застонала, представив себе, что пережила ее мать, узнав об этом предательстве.
– Твоя мама понимала, что мужчине это необходимо.
Ей захотелось взорваться и сказать все, что она думает о мужчинах и их нелепых нуждах. Неужели эти мерзкие прихоти важнее долга, чести и любви? Разумеется, нет, и все же их вечно ставят впереди всего остального! Фелисити мысленно поклялась, что никогда не подчинится мужчине и его проклятым желаниям. Она не будет любить своего будущего мужа, и если ему взбредет в голову удовлетворить свою похоть с другими, то ее это ни капельки не коснется.
– Бог тебя простит, отец, – сказала Фелисити после долгой паузы.
Она решила наведаться в свой тайник. Прошлой ночью Брайан поднял ее с постели, сказав, что привел еще троих товарищей по борьбе. К счастью, на сей раз среди них не было раненых, однако все трое, похоже, долго голодали.
Девушка сложила в матерчатый мешок цыпленка, оставшегося от обеда, три огромных куска окорока, хлеб, сыр, который нашла в чулане, и спелые яблоки, привезенные с севера для британских офицеров. Фелисити решила, что с них довольно будет и по одному, тогда как трое беглецов, которые прячутся внизу, нуждаются в усиленном питании, чтобы поскорее восстановить силы.
Угощение было воспринято с восторгом. Фелисити не торопилась с расспросами, терпеливо ожидая, когда люди насытятся.
– Ее зовут Бетти, – сказал один из беглецов, когда Фелисити наконец сумела задать свой первый вопрос. – Мы женаты уже три года, а прожили вместе не больше месяца. Редкое было счастье, если мне удавалось хоть на часок повидаться с ней.
– Вы хотите послать ей записку?
Мужчина покачал головой:
– Нет, ведь если ее найдут… – Он тряхнул давно не мытыми волосами. – Нет, я хочу любой ценой уберечь ее от беды.
– Скажите мне, где она живет, и я повторю ей ваше послание слово в слово.
Беглец дал Фелисити адрес. Она поднялась, пожелав им всего хорошего, и ушла, оставив гостей заканчивать трапезу.
Фелисити, конечно, не рассчитывала, что извозчик направится в фешенебельный квартал города, однако то место, где она очутилась, определенно было одним из самых убогих в Нью-Йорке.
Уже темнело, повсюду в окнах зажигались огни. Меньше чем через полчаса на землю спустится настоящая ночь. Представив себя на этих узких грязных улицах в полной темноте, Фелисити вздрогнула. Впрочем, даже теперь, несмотря на светлое время суток, тут было полно самого необычного народа. Торговцы толкали тяжелые тележки, выкрикивая названия товаров. Готовясь заканчивать работу, владельцы магазинов мели тротуары. Почтенные дамы, ведя за руку своих малышей, торопились домой с полными корзинками снеди. А другие, не столь почтенные, судя по откровенным декольте, прогуливались вдоль авеню, вертя в руках легкомысленные зонтики, ни капли не подходившие к перчаткам, и улыбались мужчинам. Некоторые джентльмены отвечали им тем же и даже приподнимали шляпы, приветствуя их как знакомых.
Наконец экипаж остановился. Домик выглядел чистенько, хотя и не совсем ново. Фелисити постучала, и ей открыла женщина.
– Слушаю вас, – сказала хозяйка дома.
– Вы Бетти?
– Да.
– Вы одна? – понизив голос, спросила Фелисити.
– А в чем дело? – немного нервничая, переспросила женщина и отступила на полшага назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95