Ночью русских поразило невиданное зрелище. Все корабли светились множеством бумажных разноцветных фонариков. В полночь взлетели тысячи светящихся огней - ракет. Гремели трубы, били барабаны пели воины...
Утром русские едва узнали корабли Гудзу-эженя, они тонули в многоцветных флажках, лентах, бумажных цветах. В полдень ударили пушки. Войско, выстроенное по знаменам, двинулось берегом реки и сделало два обхода вокруг холма, на котором расположился стан богдыхановых посланцев.
Нерчинский воевода и Федор Головин догадались о намерении посла богдыхана. Это было великое хвастовство. Федор Головин велел воеводе выстроить конных казаков, нарядив их в новые кафтаны. Из ворот Нерчинского городка казаки выехали на лошадях. Нерчинский воевода и Федор Головин в расшитых золотом красных кафтанах, в соболиных шубах внакидку ехали впереди на белых конях, за ними шел трубный оркестр с барабанами, бердышами и пиками. Впереди конников пять казаков несли пять больших знамен.
Гостей этот выход удивил; они высыпали на холм и следили за русскими, не сводя глаз. Сила русских всегда казалась богдыхановым вельможам огромной, а лукавство - не имеющим границ. Главнокомандующий Гудзу-эжень, увидев небольшой отряд, выставленный против его многочисленной армии, счел это за тонкую хитрость и гордость русских. Он с нетерпением ждал ответных залпов.
Навстречу Федору Головину выехал и богдыханов посол и его многочисленная свита. Послы одновременно сошли с коней и повстречались у заставы. Федор Головин - муж рослый, широкобородый, голубоглазый, важный; он шагнул широко и грузно, поклонился размашисто, деловито. Посол богдыхана - высокий, сухой, с морщинистым лицом; его раскосые глаза светились умом и достоинством. Он мелкими шагами осторожно подошел к Федору Головину. Не поклонился, а слегка мотнул маленькой головой.
- Как здоровье русского царя?
В ответ Федор Головин учтиво сказал:
- В полном ли здравии их светлость великий богдыхан?
Переводчик-иезуит перевел. Посланцу богдыхана учтивость русского посла понравилась.
На этом первая встреча послов закончилась.
Послы уговорились встретиться на другой день в шатре русского посла, но после ответного залпа русских на сто пушек кораблей Гудзу-эженя.
Федор Головин взглянул сурово:
- Боюсь, не повредит ли здоровью посла ответный залп... Залп русских пушек подобен грому...
Вместо посла обиженно, но с достоинством и гордостью ответил Гудзу-эжень:
- Не страшен тигру писк пташки... Посол бывал в великих сражениях, покорил многих непокорных!..
В полдень другого дня, чтоб вызвать русских на ответные выстрелы, Гудзу-эжень приказал ударить из всех ста пушек.
Отвечать из пяти пушек-маломерок означало открыть слабость Нерчинского городка. Находчивый Федор Головин велел выкатить из погреба шесть бочек с порохом, отвезти за пригорок, закопать в землю и поджечь. Федор Головин, сам в прошлом искусный пушкарь, поучал подпальщиков сложить бочки в тесный ряд, закопать поглубже, фитили густо высмолить. Раздался оглушительный взрыв и покатился громом по окрестностям. В крепости посыпалась слюда из оконцев, упал амбар, развалилась баня, пошатнулся купол острожной часовенки и свалился крест.
Богдыханов посол и его свита от неожиданного удара повалилась с ног; зажав уши, посол скрылся в шатре Гудзу-эженя.
Пока вельможные гости не опамятовались от гула, подобного грому множества пушек, не распознали хитрости русских, Федор Головин немедля послал конника к послу богдыхана с грамотой. В ней писал:
"По обычаю русского могучего царя, надобно ответно стрелять трижды. Памятуя о здравии важного гостя, почитаю справедливым просить в этом его совета..."
Посол богдыхана за такую учтивость послал Федору Головину почетный подарок - перстень червонного золота и просил стрельбу прекратить.
На середине холма, между Нерчинским городком и станом гостей, русские поставили палатку для своего посла, а рядом воины Гудзу-эженя соорудили шатер для богдыханова посла. Дабы показать ему роскошь и богатство, русские устлали пол палатки дорогими коврами, столы покрыли вместо скатерти парчовым платом с бархатной оторочкой. Плат сняли с церковного алтаря. В углу поставили большую икону с сияющим золотым окладом, а возле - медные церковные подсвечники; их церковный служка начистил до зеркального блеска. Подсвечники уставили множеством восковых свечей. По бокам палатки развесили отборные шкурки лисиц, соболей, бобров, на столе поставили часы, затейливый письменный приклад из уральских самоцветов, положили толстые церковные книги в резной оправе. Над креслом посла скрестили знамена. У входа в палатку поставили две пушки-маломерки с ядрами, а возле них - двух казаков в золотых кафтанах, с бердышами в руках.
Посла богдыхана и его свиту роскошь палатки поразила. Оглядев убранство палатки, он шепнул стоящему рядом Гудзу-эженю: "Шатер этот подобен малой палате богдыхана".
На ковре лежали бархатные подушки для свиты богдыханова посла, самому же послу приготовлен был расписной рундук, а на нем - большая парчовая подушка, отороченная бархатом и шелком.
Федор Головин сидел за столом, за ним стояли дети боярские. Возле посла богдыхана по обе стороны стояли два высоких мужа с искусно налепленными длинными косами, в китайской одежде - то иезуиты-переводчики. Речь повел хозяин палатки Федор Головин:
- Именем великого государя русского и почитая их светлость, великого богдыхана, пусть вельможный посол и дорогой гость положат на стол грамоту. Возле той грамоты и я, посол русского царя, положу свою грамоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69