Спафарий стал вхож в дворцовые хоромы, часто его звали к трону государя, особенно для речей с иноземными послами.
Оказывая услуги государю, он жил в большом почете.
Видя силу и богатство Руси, чтя ее христианский уклад, Спафарий полюбил ее навечно. Стала она для него святой родиной.
Год 1674 оказался тягостным: царь и его близкие бояре глядели на судьбу Руси с большой тревогой. Беспокоили турки, а в январе скорый гонец привез царскую грамоту от нерчинского воеводы Даршинского. Воевода со страхом доносил о новых угрозах маньчжурского императора, писал о немощи, в которой очутился его острог.
Воевода напоминал о богдыхановой грамоте, в которой император настойчиво требовал выдачи беглеца Гантимура, сетовал на воровских людишек Ярофея Сабурова, которые хозяйничают на Амуре-реке и тем могут накликать большие беды.
Царю Нерчинский острог чудился на краю света, и до Москвы, мол, китайцам идти не ближе, чем до небес. О Китайском государстве царь знал мало, а близкие, изведанные пути в Китай никому в Москве не были известны.
Одно смущало царя: иноземные послы и лаской и коварством, а ныне угрозой требовали грамоты, разрешающей проход через Русь в Китайское царство их караванам с товаром, учеными и иными людьми.
Царь собрал думных бояр. Боярин Матвеев говорил:
- Всеславный нашего посольства переводчик Спафарий, роясь в книжных мудростях, сыскал о том царстве, великий государь, вести скудные. Китайский царь похваляется, что царство его среди земли едино есть, а иные государства на свете ни во что почитает и молвит, что-де всех иных земель люди - варвары и глядят одним глазом, а они - обоими...
Бояре переглянулись, царь спросил:
- А ведомы ли пути добрые в их царство?
- Пути близкие, ладные, великий государь, неведомы. Сказывали наши бывальцы, охочие люди да беглые казачишки, что по сибирским лесам рыщут, добывая соболей, что-де царство Китайское без меры обильно, а жители ликом скуласты, узкоглазы; радивые землепашцы, воинов полки великие и на бою храбрые. От всех царей и царств отгородились каменной стеной высоты преогромной и длины от моря и до моря...
Боярин замешкался, поднялся думный дьяк:
- Великий государь, ведаю я иные сказы о путях в Китай... Еще блаженной памяти царь Федор Иванович клялся полякам безданно и беспошлинно отдать торговлю с Сибирью, дабы сыскали поляки пути в царство китайцев.
- То ложь! - вскипел царь.
Думный дьяк виновато продолжал:
- Та ложь, великий государь, в писаницах помечена... А царь Борис Годунов тем же клялся англичанам в соискании Китайской земли.
Царь встал:
- Иноземцам то выгодно, а Руси урон великий!.. А ты, думный дьяк, прижал бы свой язык. Не в меру стал ты злословен...
Боярин Матвеев сказал:
- Надобно, великий государь, спешным ходом гнать в Китай посольство...
- Дело молвил боярин, - вмешались бояре, - выгода Руси велика, да и иноземцев это образумит; нет от них отбоя, спешно норовят попасть в Китай. Несут они Руси ущерб...
Думный дьяк вновь не вытерпел, вставил свое слово:
- Памятую, великий государь, о том, что в Китайское государство тобою послан был много лет тому назад посол Федор Байков. Царство китайцев столь далеко, что посол твой, не сыскав ладных путей, кое-как добрался до Китая неезженными окольными дорогами. Муки претерпел посол - пересказать страшусь: едва жив остался! А выгода какова? Посла твоего люди китайского царя обидели, обесчестили, со своей земли выгнали. Сколь горды!
Боярин Матвеев остановил дьяка:
- Обиды вспоминаешь, думный дьяк, ты не ко времени... Достойные послы Руси пресветлым умом и сноровкой да силою государева слова у многих владык иноземных спесь обламывали! То как?
Царь согласился:
- Надобно, чтоб в Москву доставили природного китайца с дарами их царства, дабы можно судить об их облике и богатствах.
Подумав, царь добавил:
- Надобно посла разумного сыскать, чтоб чести нашей не посрамил, чтоб в науках иноземных и речах был силен, в христианской вере крепок.
Боярин Матвеев поднялся:
- Не ошибемся, великий государь, коли пошлем посланником твоим переводчика нашего Спафария. В христианской вере строг, чести твоей, государь, не уронит, а об учености его и молвить не надо: учен премного...
- Грек умен, то истинно, - зашумели бояре, - но грек лукав, не сотворил бы он тайную измену...
Боярин Матвеев вступился жарко:
- Великий государь, глаз имею ладный и примечал я иное. Ласки твои, великий государь, дорогие подарки да жалованье пришлись греку по сердцу. Не ищет он лучшего житья, чем на святой Руси. Ставит ее превыше всего на свете. Однажды молвил: "Многие страны изъездил, несметные богатства имел, но был беден - не сыскал родины... Теперь премного богат - нашел родную землю свою; мать свою - великую Русь".
Бояре вновь зашумели:
- От сердца ли чистого то греком сказано? Не лукавы ли слова ради отвода глаз?
Боярин Матвеев отвечал:
- Грек Спафарий Руси славный муж, тому порука деяния его добрые и трудолюбие безмерное. Клялся он перед иконою со слезами на глазах: "И живот, и родню, и богатства мои рад отдать, коль потребны они будут для блага Руси!.."
- Хваления твои, боярин, сочту за праведные, - сказал царь. - Нарекаю Николая Спафария царским послом.
Велел он боярину Матвееву и думному дьяку поспешно отписать грамоту китайскому богдыхану и дорожный наказ посланнику.
Через месяц боярин Матвеев и Спафарий подобрали людей, пригодных ехать в Китай. В свиту Спафария для помощи в делах книжных и ученых определили двух новокрещенных иноземцев. Для дел письменных - подъячего государева посольства Никифора Венюкова и его помощника Николку Лопухова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69