Как вы это объясните, а, сэр?Адам торжественно покачал головой.– Воистину, это выше моего понимания, мистер Стэффорд. Полагаю, все дело в том, что она – исключительно умная молодая леди.– Ууу, это да, сэр. Помню, когда она приходила к нам с мистером Хэйуордом, чтобы помочь нашей Мэйбл…Перед тем, как возвращаться в Лондон, я спросила про Элинор, но про нее не было ничего нового.– Мисс Элинор теперь ни для кого нет дома, – вздохнула миссис Стэффорд. – Ее нет, даже когда заходит жена викария.– На следующий день я написала Элинор, что нашла Мистера и что он воссоединился со своей семьей. Мне следовало написать Вернону Куэйлу, потому что найти своего старого друга мне удалось благодаря ему, но я просто не могла этого сделать, к тому же у меня было горькое убеждение, что Вернон Куэйл прочитывает каждое письмо, которое получает Элинор. Еще я написала майору Эллиоту, рассказав ему, что смогла помочь сэру Чарлзу и леди Гэскуин найти их сына и что некоторое время буду гостить у них в Лондоне.Мое письмо Дэвиду Хэйуорду было длиннее и содержало больше подробностей. В заключение я говорила, что испытываю вину из-за того, что нахожусь так далеко от Элинор, но Адам нуждается во мне, чтобы приспособиться к жизни в родительском доме. Это была далеко не полная правда, потому что дело прежде всего было в том, что я любила Адама и вовсе не хотела его оставлять. Когда мы гуляли вдвоем и его рука опиралась на мое плечо, я чувствовала, что сердце у меня прямо-таки разрывается от желания, чтобы он обнял меня, прижал к себе и целовал до тех пор, пока у меня не перехватит дыхание. Это было замечательное ощущение, словно вдруг вся начинаешь таять внутри.Дэвид немедленно ответил, написав, что я ничего не могу сделать для Элинор и должна перестать чувствовать себя виноватой. Он очень жалел, что не оказался на месте во время нашего короткого визита в Ларкфельд, но надеялся, что вскоре мы приедем еще.Дней через десять в Честер-Гарденс дела пошли немного лучше, мы стали вести себя естественней. Я понимала, что решить наши проблемы сможет только время. Привычные мелочи совместного существования, которые, сколь бы банальны они ни были, являются общими для всех, обеспечивают темы для разговора и создают чувство принадлежности к одному миру.Когда я и Адам оставались одни, он расслаблялся и охотно говорил о прошлом, вспоминая проведенные нами вместе недели. Я рассказывала ему о моей жизни в Смон Тьанге, а он спорил со мной обо всем на свете. Порой у меня возникало чувство, что он затевает спор не потому, что думает иначе, а просто для того, чтобы заставить меня шевелить мозгами и высказывать свое мнение.Было неловко сознавать, что Адам чувствует со мной себя гораздо свободнее, чем с родителями, но их это, по-видимому, не сердило, и более того, они часто обращались ко мне за советом, как им действовать в том или ином случае, чтобы Адам был доволен. Я, как дура, чувствовала себя весьма польщенной этим обстоятельством, пока до меня не дошло, что играя в маленькую мисс Всезнайку, я ничуть не помогаю делу. Вместо того, чтобы превращаться в посредницу, мне следовало постараться сблизить Адама и его родителей.Вскоре я устроила так, что сэр Чарлз начал сопровождать нас во время утренних верховых прогулок по парку. Мне удалось убедить его взять на себя руководство Адамом, и я была ужасно рада, заметив, что они не только стали разговаривать более непринужденно, когда их лошади ехали рядом, но и что они не испытывают никакой неловкости, погружаясь время от времени в молчание.По части идей я не была мастерицей, и однажды мне пришлось провести целую ночь без сна, изобретая что-нибудь такое, что было бы интересно и для леди Гэскуин. Наконец, после долгих колебаний, я предложила Адаму снова заняться резьбой по слоновой кости – просто ради удовольствия изготовлять собственными руками что-то прекрасное. Он отнесся к моей мысли с восторгом, но удивился, когда я пригласила с нами в Лаймхауз его мать, чтобы она могла увидеть восточный магазин Чен By и, возможно, один из красивых шахматных наборов, который сделал ее сын.Всю дорогу Адам подготавливал мать к тому, с чем ее зрение и обоняние столкнутся в Лаймхаузе, к тому, что нас могут передразнивать и высмеивать, а также к убогому виду магазина Чен By, хотя про его товары, собственно, такого не скажешь. Адам все время держал мать за руку, пока мы тряслись по Коммершиэл-роуд и мимо доков канала Риджент. В этот день леди Гэскуин выглядела более счастливой и возбужденной, чем когда-либо.Чен By оказался стариком с жиденькой бородкой, не выказавшим ни малейшего удивления, когда Адам ввел в его тесный магазинчик двух шикарно одетых леди и представил их. Для леди Гэскуин это был совершенно новый мир, она озиралась вокруг с ошеломленным видом и качала головой.От Адама я знала, что китаец – выходец из Чунгкинга, поэтому когда он мне поклонился, я сказала несколько слов, которые выучила, торгуясь с желтолицыми людьми в Магьяри, предполагая, что он должен говорить именно на этом диалекте китайского. Чен By изумленно уставился на меня, а потом вежливо ответил мне на том же языке, спросив, откуда я его знаю.Я объяснила, что путешествовала по земле Бод, но затем перешла на английский, сказав, что не хочу мешать его делам с мистером Гэскуином. Когда с ним заговорил Адам, я отвела его мать в сторону и показала два-три шахматных набора вроде того, который у меня на глазах вырезал Адам. В магазине Чен By многое притягивало глаз: цветные фонари, бумажные драконы, палочки благовоний, бронзовые фигурки сверхъестественных существ, филигранная резьба по слоновой кости, кольца и браслеты с большими цветными камнями, воздушные змеи, расписной фарфор, наборы ярких коробочек, резные изделия из нефрита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121