Могу ли я верить Бонди? Может, нужно было позвонить капитану Грешному и все ему рассказать? Не лгал ли мне Бонди, был ли он действительно откровенен?Без двадцати шесть я докурил сигарету. Ждать дольше явно не имело смысла. Все билеты проданы, около касс толпилось еще немало желающих. Может, Яна пошутила. Может, вчера у нее никаких билетов еще не было и она сказала мне о кино просто так. Только потому, что я собирался сбежать из кондитерской.– Какой ты милый!Я обернулся. Она вовсе не выглядела запыхавшейся. На ней была короткая белая шубка.– Ты не слишком рано? – раздраженно спросил я и показал ей на часы. Она вытащила из сумки билеты. Мы молча прошли через вестибюль. Места наши были на балконе, да еще и в Последнем ряду. Двое влюбленных, усмехнулся я. Навязанные этой веснушчатой девушкой правила игры просто приводили меня в отчаяние.Когда мы проходили мимо буфета, я не удержался:– Тебе мороженого или леденцов?Она молча взглянула на меня, и я осекся: у нее в глазах стояли слезы.– Извини, – пробормотал я.Наши места были в середине, и нам пришлось ждать конца документального фильма. Журнал уже показали, а этот фильм рассказывал о каком-то затерявшемся возле Австралии островном рае.Я попытался успокаивающе положить Яне руку на плечо, но она вывернулась и стала искать что-то в сумочке.Наконец зажегся свет, и я заметил, что Яна уже успела надеть очки. Мы уселись.– В очках ты выглядишь совершенно по-другому, – примирительно заметил я.– Еще противнее, да?Руки она сложила на коленях, села неестественно прямо и стала мять в пальцах платочек. Она и раньше тайком утирала им слезинки, но все было бесполезно. Глаза у нее опять повлажнели.– Я думал, – тихо сказал я, – что это детектив. Но, наверное, нам покажут мелодраму… Раз ты заранее плачешь… Ты это уже видела, да?Свет снова погас. Пока шли титры, я украдкой попытался взять девушку за руку. Она не сопротивлялась. Но ее рука лежала в моей холодная и мертвая. Я быстро отпустил ее.– И вовсе ты не стала противнее в этих очках, – прошептал я, – они тебе, кстати, идут.Она ничего не ответила. И мы, невзирая на места в последнем ряду балкона и на поведение некоторых парочек, сидевших рядом с нами, стали смотреть фильм. Что касается меня, то мне он понравился. Когда фильм кончился, то нам – благодаря удобным местам в середине – пришлось выстоять длинную очередь в гардеробе.– Ты сердишься? – спросил я.Яна покачала головой.– Мне только неприятно, что…Она не договорила и передернула плечами.Мы с ней составляли исключение, потому что в очереди стояли в основном мужчины, а женщины ждали в сторонке у зеркал, где прихорашивались или с вызовом зевали. Семейные и влюбленные пары. Она стояла рядом со мной.– Что тебе неприятно?– Ты вчера тоже опоздал. И больше, чем я… – сказала она с упреком.– Ладно, – примирительно ответил я. Но прикоснуться к ней уже не решился.Я помог Яне одеться, и мы вышли на улицу. Я закурил. Курю я вообще-то не много, но после кино меня всегда тянет к сигарете. Прохожие торопились на трамваи и на ужин. Было около восьми.– Что дальше? – спросил я.Она так и сжалась в своей шубке.– Что же еще… Мне очень жаль, что я опоздала… Ну, пока.Быстро сунув мне руку, она пошла на остановку.– Подожди!Она даже не оглянулась и продолжала идти. Мне пришлось догнать ее.– Я так обидел тебя?– Я не сержусь, – сказала Яна, – и оставь меня. Я еду домой, я…– Ты торопишься? – спросил я. – Но ведь еще не очень поздно… Восемь. Ты что, к восьми должна быть дома?– Это зависит от того, – строго сказала Яна, – с кем я и где, понимаешь?С меня было достаточно. Не хотелось больше играть роль жестокого обидчика.– Ах, вот как? – сказал я. – Родители, значит, отпускают тебя гулять хоть на всю ночь, но с условием, что кто-нибудь надает тебе в «Ротонде» пощечин, так ведь получается?Она рванулась к подъезжающему трамваю, но я схватил ее за руку.– Пусти. Больно!Как только трамвай отъехал, я ее отпустил.– Уй, – сказала она с досадой, растирая запястье. – Ты что, псих?– Не знаю, – сказал я, – мне еще этого никто не говорил. Но если хочешь, могу на эту тему подумать. – Я усмехнулся.– Вчера было холодно тебе, а сегодня мне. Пойдем со мной, может, я и расскажу кое-что об этом. Но не здесь, здесь дует.– А где? – спросила она осторожно.– Есть масса возможностей, – я огляделся по сторонам. – Только не говори, что ты ужинала.– Нет, – улыбнулась Яна, – но сбитых сливок мне не хочется.– Как это? – подозрительно взглянул я на нее.– Я просто болтаю, – она снова улыбнулась, – да и вообще все кондитерские уже закрыты.До меня наконец дошло. 31 Мы поужинали в «Ядране», недалеко от Карловой площади, и выпили две бутылки розового югославского вина.– У тебя была девушка, а у меня парень, – простодушно сказала Яна. – Или ты думал, что я девственница?– Постой! – торопливо перебил ее я. – Мы же не о том говорили…– Я думала, что тебе это важно.– Теленок ты, – резюмировал я, – сущий теленок.– Мне уже…– Знаю, – не дал я ей договорить, – тебе девятнадцать, и никакой ты не теленок… Я говорил о том, что название было неподходящим.– Они же и впрямь никак не могли докопаться до мотива, – сказала Яна, – значит, все правильно.– Но докопались, – не сдавался я, – и, по-моему, все было ясно почти с самого начала.– А по мне, конец был неожиданный, – сообщила Яна.– Надуманный, – сказал я, – абсолютно надуманный.– Так всегда бывает в детективах, – возразила Яна, – настоящие убийства обычно примитивные.– Ты думаешь? – Я был ироничен.Она кивнула.– Парень убил свою подружку… Другой разрешил все проблемы топором… Еще одна отравила его и себя… А у кого-то увели девчонку, и он пустил в ход нож… – Яна усмехнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49