– Когда я в последний раз говорил с Грешным… – начал я. – Это было сегодня утром, в общем, до обеда. Он делал такие странные намеки.– Какие? – заинтересовался Бубеничек.– Да вот на Томаша намекал, – сказал я, – на его статьи о Зузане в «Подружке».– Ну да? – сглотнул Том.– Смотрите-ка, – обрадовался Добеш.И напрасно, так как я тут же добавил:– О тебе он тоже говорил. Что, мол, ты собираешься жениться, а главное – о Зузанином контракте.Это подействовало – Добеш мгновенно помрачнел и взорвался:– Какая чушь! Они хотят нас поссорить, вот и провоцируют!– Зачем, – деловито возразил Бубеничек, – зачем бы им это делать?– Потому что они ничего не знают, – вырвалось у Добеша, – и надеются, что кто-то из нас проговорится!– А кто может проговориться? – невинно осведомился Бубеничек.– Не цепляйся к словам, – проворчал Добеш. – Послушайте, а что, если нам восстановить день за днем Зузанину последнюю неделю? С позапрошлой субботы до дня ее убийства.– Идет, – кивнул Богоуш.– До воскресенья мы были в Либерце, так что Зузана все время была у нас на глазах.– И ничего такого не случилось? – спросил Том.Колда покачал головой.– Стойте, – поднял палец Добеш, – чтобы нам ничего не упустить… Богоуш, как насчет вечера накануне нашего отъезда из Либерца?Колда покраснел:– Ерунда.Добеш, адресуясь ко мне, пояснил:– Все же для порядка: Зузана не пускала Богоуша к себе, и он говорил, что у нее там кто-то есть.Богоуш заерзал на стуле:– Она сама мне сказала, что не может меня впустить. Что у нее важная встреча.– Она сама тебе так сказала?– Ну да, только могла это выдумать, – покорно объяснял Колда, – может, это была отговорка, чтобы от меня избавиться, потому что я был пьян.Я про себя отметил, как поспешно увильнул Добеш от разговора о Зузанином заграничном контракте и до чего ловко подставил Колду.– А Бонди был тогда с вами в баре? – настороженно спросил Томаш Гертнер.– Не-ет, – протянул Добеш, – Гуго никогда допоздна не засиживается. Ранняя пташка!– Ты думаешь… – Бубеничек, который до того почти не вмешивался в разговор, тревожно поднял брови.– Да, – ответил я за Томаша, – эта возможность не исключается, во всяком случае, стоит ее обмозговать.– Но Бонди толстый и противный, – трезво заметил Томаш, – что в нем могла найти Зузана?– Монеты, – подсказал Богоуш, – меня, например, Зузана… извини, Честмир, – Колда виновато покосился в мою сторону, – укоряла за то, что я все время без гроша. Как-то… было дело… ей даже пришлось заплатить за меня, – Колда усмехнулся, – так потом она три дня со мной не разговаривала.– Ну да, – сказал я, – а меня она вечно попрекала недостатком честолюбия.– Тогда она еще не знала, что ты заделаешься частным детективом, – пошутил Добеш.– Ну а что было дальше? – обратился я к Добешу.– В понедельник, – сказал Добеш, – мы вернулись из Либерца и до среды отдыхали. В среду мы мотались в Писек, потом, в четверг, был Оломоуц, в пятницу – Острава, а оттуда мы сразу же двинули в Прагу: на субботу была назначена та запись на телевидении. Обычная выездная неделя.– Но в ней есть дыра, – отметил Колда, – после нашего возвращения из Либерца. С двух часов в понедельник До семи утра в среду мы не виделись.– Вот как? – засмеялся Добеш. – А я-то думал, что относительно понедельника и вторника сможешь внести ясность ты.Добеш, в отличие от Богоуша, ничуть меня не берег.Колда пожал плечами.– Мысль, конечно, интересная. Но ничем помочь не могу. Я позвонил Зузане только во вторник утром. Она собиралась отсыпаться весь понедельник.– А что во вторник? – спросил Гертнер.– Я у нее не был, – ответил Колда, – она сказала, что весь день будет в бегах и лучше нам повременить и встретиться с утра в среду.– Занятно! – воскликнул Добеш. – Что же, связь событий кажется ясной. Зузанка в Либерце закрутила с Гуго, в Праге с ним провела два вечера – в понедельник и во вторник, после чего пресытилась и спровадила Бонди, а он ее за это в субботу кокнул. Все сходится, верно?Бубеничек весело потер руки:– Тютелька в тютельку, умники вы мои, да вот незадача…– Нечего язвить, – вскинулся Добеш. – Сходится так сходится!– Дал бы ты мне договорить, а? – пожурил его Бубеничек. – Посмотри-ка, кто к нам пожаловал!Мы обернулись почти одновременно. По ступенькам величественно спускался Бонди.Колду и меня это явление несколько выбило из колеи, но Добеш мгновенно опомнился.– Где тебя носило, старик?– А что, меня кто-нибудь искал? – пробурчал Бонди и смерил Богоуша холодным взглядом.– А как же, – усмехнулся Добеш, – у нас тут сегодня учредительное заседание Клуба убийц Зузанки Черной. Правда, приглашения мы разослать не успели, поэтому я с обеда тебе названивал.– А я с обеда, – теперь Бонди перевел ледяной взгляд на меня, – общался с вашим симпатягой капитаном… А из списков этого самого Клуба меня будьте любезны вычеркнуть.– Да ну? – удивился Том.– Именно так, – сказал Бонди, – хоть вы, как я слышал, очень хлопотали о моем членстве.– Это как же? – запротестовал Бубеничек.– Честик и Богоушек, – обличительно ткнул в нас пальцем Бонди, – что, не так? Хулиганы, разве это дело – топить дядюшку Бонди?– Расскажи же, как ты выпутался! – вмешался Добеш. – Судя по тому, что говорили Бичовский и Богоуш, я решил было, что нам придется искать себе нового менеджера.– Хулиганы, – повторил Бонди. – Но у меня есть алиби, да получше, чем у любого из вас.И Бонди радостно развалился на стуле и щелкнул пальцами, подзывая пани Махачкову.– Коньяка мне для поднятия духа, ведь мне едва удалось отстоять свободу! 27 Добравшись к себе на Петршины, я нашел в почтовом ящике телеграмму: «Срочно позвони. Геда».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49