Нет, конечно. Тем более он!
– Почему это тем более он? – возмутилась Ракель.
– Да потому что Антонио человек непостоянный. Он быстро увлекается, но так же быстро и разочаровывается. Да спроси его сама, если мне не веришь! Спроси, был ли он постоянен, посмотришь, что он ответит…
Как хорошо, что рано вернулся с работы Антонио и прервал болтовню своей бывшей возлюбленной, потому что Ракель уже невмоготу было выслушивать циничные откровения этой женщины. Между ними нет ничего общего, зачем она так назойливо напрашивается в ее друзья. Ракель так трудно совладать с этой назойливостью, может быть, она бывает даже и груба порою с Маурой, но ей так неприятны эти поцелуи бывших любовников. В губы!.. Как может Антонио, если говорит, что между ними давно ничего нет!.. Как может позволять такое?.. Нет, похоже, Ракель к такому обращению никогда не привыкнет.
– Не обращай внимания, – Ракель смотрела на улыбающееся лицо Антонио и сердилась: его совсем не волновала столь оскорбительная для нее ситуация.
– Тебе бы понравилось, Антонио, если б твоя жена целовалась со всеми подряд?.. Нет? Так почему же тебе можно, а мне нет? – спрашивала Ракель. – Или ты, как настоящий мужчина, не можешь сказать нет ни одной женщине?..
Ревность Ракель была ему приятна, но он даже не знал, как ей, чистой и наивной, можно объяснить поведение таких, как Маура. Поэтому лучшим способом прервать ее мысли по этому поводу Антонио считал покаяние. Так и теперь. Он обнял ее, долгим взглядом посмотрел ей в глаза, – взглядом от которого Ракель терялась, и тихо сказал ей:
– Но ведь ничего же не было, Ракель… чего ты?.. Так в объятиях друг друга и застал их Максимилиано, злорадно хмыкнувший при виде этой сентиментальной картины. Из-за его спины выглядывало виноватое лицо сеньора Саманьего. Отец и дочь бросились друг другу навстречу.
– Папа! Как ты мог, как мог? – едва опомнившись, прошептала Ракель.
– А что тут случилось, пока меня не было? – Антонио с недоумением услышал восклицание жены.
Ответил Максимилиано.
– Сегодня утром он вышел из дома, – кивок в сторону дона Даниэля, – взял такси, доехал до центра. И вдруг вспомнил, что у него нет денег. Он мне позвонил… Я поехал… Привез. Вот и все.
– Да, да, именно так все и было! Мне очень жаль, что так получилось, – лепетал бессвязно Саманьего, и щеки Ракель покрылись краской стыда…
Антонио в этот момент позвали в кабинет к телефону. Когда он вернулся, дон Даниэль выглядел жалко, словно побитая собака, он никогда не видел отца Ракель таким. С чего это вдруг на Макса напала такая любезность, что он поехал и привез сам старика сюда? Почему не послал кого-то из свободных шоферов? И Ракель сама не своя, что с нею? Недоумение быстро рассеяла Виктория, которая вошла в гостиную, на ходу быстро задавая вопросы:
– Сынок, ты уже приехал? Как хорошо! Ракель, я видела твоего отца. Он в порядке, Макс внес штраф. Сынок, ты все уладил? Газетчики были?
– Объяснит мне, наконец, кто-нибудь, что произошло?
Воцарилась минутное молчание, никто не хотел первым попадать под горячую руку Антонио. Отважилась Ракель.
– Папу продержали в полиции всю ночь… Кажется, он ходил играть куда-то… и там… нет… не знаю, что там случилось, – умолкла она подавленная, ничего не в силах объяснить, потому что и сама не знала истины.
– Да, он был в «Ля-Игере» и, когда принесли счет, у него не оказалось денег расплатиться, а поскольку он был пьян, то наскандалил… – с удовольствием высказался Макс.
– Ты уверен, – встревожился Антонио, – что не было газетчиков?
– Когда я пришел, не было ни одного, – не мигая, глядя в глаза Антонио, солгал Максимилиано.
– Ракель, почему же ты мне не сказала ни слова? – убитым голосом спросил Антонио.
Для Ломбардо во всей этой истории главным было то, что Ракель снова утаила правду. Но почему, почему?.. Они говорили о Мауре, о своих чувствах, она упрекала его за его поведение… А ее поведение? Что, Ракель снова попросила Макса помочь? Нет? Тогда почему же она смолчала?..
Сомнения разрывали сердце Антонио. Только что все было так прекрасно. А утро! Какое было прекрасное нынешнее утро! Пробуждение рядом с любимой женщиной, ее объятия, поцелуи, ее признание в любви… И все снова зачеркнуто этой бессмысленной ложью.
Дон Даниэль заглянул в гостиную и увидел свою дочь с Антонио. По выражению их лиц он понял, что снова между ними пробежала кошка. Наверняка, теперь из-за него, из-за этого трижды проклятого их похождения. Ведь были предчувствия у Саманьего, были, что все это добром не кончится. Так нет, не хватило ему силы воли, чтобы вовремя остановить разгулявшегося Чучо. И вот теперь его несчастная, дорогая, милая дочь расплачивается за его дурацкое слабоволие.
Он как-то боком, несмело вошел в гостиную и попросил Ракель оставить их одних с Антонио, униженно попросил разрешения сесть, заговорил.
– Я очень устал, сеньор. Знаете, мне здесь у вас было очень хорошо, очень. Только немного одиноко. Ракель с вами. Марту я тоже очень редко вижу, а с другими… Никто не говорит со мной. И тут я познакомился с Чучо.
– Чучо? – уточнил Антонио. – Это тот, что нашел меня после аварии самолета?
– Да, тот самый, сеньор. Он простой человек, но очень хороший и симпатичный. Мне с ним было интересно. После того, как вы дали ему денег, он пригласил меня в ресторан, и мне неудобно было отказаться. С ним, правда, интересно поговорить. – Дон Даниэль собрался с мыслями. – Вы же знаете, что у Чучо было много денег, он получил их от вас. Но там, где мы были, ему не поверили. Они вызвали патруль и обвинили нас Бог знает в чем. Чучо даже избили. И меня тоже. Вы можете спросить, зачем такой старик, как я, пошел в такое место?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148