Бегло поздоровавшись с гостьей, Максимилиано и Мартинес, не задерживаясь, вышли из комнаты. Маура медленно проводила их взглядом. Она собралась было дать волю своему острому язычку, но духота и жара заставляли экономить слова и жесты. У подруги Камилы была броская внешность и столь же яркий, под стать ее крупной фигуре, вызывающе открытый туалет – что-то вроде сарафана, едва прикрывающего грудь и ноги, ярко-красного цвета.
– А где Антонио?.. – повернувшись к Камиле, поинтересовалась Маура. Разговор с Маурой неизбежно заканчивался на Антонио. Камила знала об их затянувшемся романе, о желании подруги стать сеньорой Ломбарде, но не была уверена, что Мауре удастся, как она говорила, заарканить ее братца. Но ей не хотелось расстраивать Мауру и она смолчала о своих сомнениях.
– Не знаю, не знаю, Антонио всегда такой скрытный. Впрочем, может быть, тебе, дорогая, и удастся его разговорить, – многозначительно сказала Камила.
…Ракель не находила себе места после отъезда Антонио в Акапулько. И вот теперь она безвыходно, второй день дома с отцом, который очень нежен с ней и ласков. Может быть, чтобы отвлечься, ей лучше сходить куда-нибудь с Мартой, например, в кино? – осторожно советует дон Даниэль. – А, должен звонить Антонио, тогда другое дело.
Дон Даниэль поморщился от боли, не дает покоя нога: то ничего, а то вдруг просто не наступишь. Старшая дочь с жалостью посмотрела на отца, и, поймав ее сочувственный взгляд, отец решил, что настал самый благоприятный момент, чтобы попросить кое о чем любящую дочь, тем более, что через день-другой она навсегда покинет отчий дом.
– Послушай, Ракель, – нерешительно начал он. – Тут мой кум Панчо, ты знаешь, я иногда с ним работал, доставал ему вещи на продажу…
– Да, знаю, – подтвердила дочь.
– Ну, вот, и есть тут одна сеньора… У нее дома куча всякой всячины, есть кое-что ценное, антикварное… Только у Панчо не хватает денег, чтобы купить это все, а эта сеньора даже не подозревает, чем владеет. Но она готова продать… И мы могли бы неплохо подзаработать, дочка.
– Папа! – на лице Ракель страдальческая мина. – Сколько раз я тебе говорила, что мне это не нравится! Твой кум Панчо уже сидел однажды в тюрьме за скупку краденого, и мне бы не хотелось, чтобы с тобой случилось то же самое.
– Нет, дочка, нет!.. Не думай, это порядочная женщина, домохозяйка… Я знаю, тебе заплатили выходное пособие, когда ты уволилась из магазина. А мне нужно всего-то пятьдесят тысяч песо… В долг, дочка, в долг! Очень скоро я тебе их верну. Как только продам эти вещи.
– Но, папа!.. Я же просила…
– А, ты не веришь собственному отцу?
Ракель не ответила. Она сейчас думала совсем о другом: прошло столько времени, а звонка из Акапулько все еще не было.
Наконец-то!.. Теперь уже сомнений не оставалось: только что из аэропорта сообщили, что самолет, на котором летел Антонио с группой специалистов, найден. Никому спастись не удалось: на месте падения – воронка и разлетевшиеся на много метров вокруг нее обгоревшие обломки погибшей машины… Максимилиано залпом выпил полный бокал виски. Теперь осталась не менее трудная проблема – сообщить об этом домочадцам. Эсекьель пошел за ними, чтобы пригласить в кабинет. Виктория, войдя, сразу спросила, почему он не пришел обедать? Он, очевидно, хочет устроить с нами спиритический сеанс, – высказала предположение Камила. Но Макс не обращал внимания на реплики женщин. Стакан виски подействовал вовремя: он обрел желаемое спокойствие, вздохнул тяжело.
– Присядьте, пожалуйста… Хочу сообщить вам… Произошло несчастье… Самолет, на котором летел Антонио, разбился. Все погибли.
– Если это шутка, – не в состоянии осмыслить сказанное, засмеялась Камила, – то совсем неудачная.
– Не собирался шутить… Самолет взорвался, пока неизвестно, в воздухе или при падении на землю… Полиция прекратила поиски… потому что… не знаю… начало темнеть и… там все погибли…
Камила не помнила, как добралась до комнаты. Слезы лились из глаз, она не вытирала их: горе ее и в самом деле было неподдельным. Клаудио удивленно поднял глаза на рыдающую жену: он ни разу не видел ее слез.
– Клаудио, Антонио погиб… Макс только что сказал нам об этом… Мама в ужасном состоянии.
Вздохнув и помолчав секунду, он почти радостно воскликнул вдруг:
– А ты отдаешь себе отчет в том, что теперь все достанется нам… Нам с тобой!
– Но как ты можешь… в такую минуту? Ведь Антонио мой брат, родной брат!..
– Да, дорогая! – философски заметил Клаудио. – Но такова жизнь. Максимилиану ничего не светит… Он сын Виктории, а не твоего отца…
– Ты прав, прав, но… я этого не хотела, видит Бог!.. Виктория всегда умела держать себя в руках, не терять самообладания. Ее ошеломило сказанное Максом, она до сих пор не могла поверить в случившееся, но рыдания, помимо ее воли вырвавшиеся из груди в первую минуту, сменились безысходной тоской, легшей на душу тяжелым камнем. Эта тоска привела ее в кабинет Антонио, где неожиданно она застала сына за чтением каких-то бумаг.
– Ах, что за несчастье на нашу голову! – горестно сказала Виктория! – Он всегда, сколько я помню, предпочитал самолету машину, поезд… Только когда уже не было выхода, как в последний раз… Словно предчувствовал что-то.
– Да, я знаю, мама. Но успокойся, прошу тебя. Смотри, что я нашел, – вдруг оживился Макс.
– Что это, сынок? Брачное свидетельство?
– Да, Антонио. И женщины по имени Ракель Саманьего. Я нашел это в его комнате.
– Но этого не может быть! – в недоумении воскликнула Виктория. – И дата – вчерашний день! Но почему он нам ничего не сказал об этом? Кто эта женщина? Ты знаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148