Я же женщина…
– Мне нравится быть с тобой, делать тебе приятное. Разве это плохо?
– Нет… Но если этого никогда не произойдет? Что мне делать? Не знаю… Ты отпустишь меня?
– Чтобы ты вернулась к Максу? – Антонио отвел глаза.
– Нет, нет!.. Этого никогда не будет.
– Если бы я был уверен, и ты попросила бы меня, может, я бы и согласился.
– Я говорю тебе истинную правду…
Господи, как устала она объяснять своим родственникам сложность создавшегося положения! Да, они были вчера в ресторане, Антонио наговорил ей снова кучу комплиментов. Что ж с того? Антонио говорил так намеренно, чтобы никто ничего не заподозрил… Они тут удобно устроились, плохо ли, – упрекнула Ракель отца и сестру, – нежатся на солнце, а ей приходится за все платить своими нервами, и, вспомнив разговор в ресторане, добавила: и не только нервами. Нет, с нее довольно унижений, оскорблений, подозрений. Если единственный путь отсюда, – бежать с помощью Макса, они воспользуются им. Резануло отцовское: «Что ж, дочка, отдых был короток». Марту, естественно, возмутили слова Ракель о том, что они ничего из вещей, даже самой малости, не имеют права брать с собой: здесь им ничего не принадлежит, да и если кто-то увидит их с чемоданами… могут заподозрить, не дай Бог… Ракель решилась, только одно поколебало ее твердость: воспоминание об Антонио, которого она боялась и о котором думала все чаще и чаще.
Словно шахматную партию обдумывал Антонио события последних дней, расстановку фигур. Все складывалось как нельзя удачно: Макс сообщил, что через несколько дней уезжает за границу, Ракель во всем призналась, подтвердив предположение Антонио: все задумал Макс, представ перед Ракель под именем Антонио Ломбарде Молчала же она потому, что он всю вину грозился свалить на нее и ее родственников, и Ракель испугалась тюрьмы…
Он, сдержанный, мыслящий человек, был счастлив, что не ошибся в Ракель, честной девушке, попавшей в ловушку негодяя. Но теперь его подозрения разрастались с новой силой. Поздно вечером, вернувшись из ресторана, Антонио под впечатлением свидания с Ракель, хотел сделать ей подарок, но поднявшись наверх увидел, как из ее комнаты, крадучись, выходил Макс… Она все лжет, говоря о том, что между ними ничего не было и нет, а значит, может лгать и в остальном.
– Знаешь, ты начинаешь меня беспокоить, – Оскар, выслушав Антонио, с тревогой глядел на него глазами врача. – Твое поведение неадекватно. Понимаю, что ты не хочешь заявлять об этом деле в полицию, потому что тут замешан сын Виктории, имя Ломбарде Но какого черта ты держишь ее здесь? Только не говори, что она тебе нравится.
– А почему бы и нет, Оскар? Она и в самом деле очень красива…
– Но красивых много, Антонио. На ней свет клином не сошелся.
– Нет, необычная, а я наговорил ей в ресторане кучу глупостей.
– Вот как? И что же в ней особенного? То, что она преступница? И что ты имел в виду, когда сказал, что наговорил ей кучу глупостей?
Антонио вспылил.
– Что ты от меня хочешь, Оскар? Чтобы я благословил их и простил, чтобы она и Макс жили довольными и счастливыми?
– Тебе-то что до них, Антонио, не понимаю!
– Ну, нет, это было бы слишком хорошо для них! После того, что они оба мне сделали? После того, как пытались убить меня? Простить их? Благословить? И пусть живут вместе? Нет уж! Никогда!
– Так чего же ты хочешь?
– Первым делом, чтобы Макс уехал отсюда.
– Прекрасно. А она?
– Она тоже… Потом.
– Когда это потом?
– После того, как я возьму реванш.
– Реванш? Каким образом? Тебе не кажется, что все эти игры недостойны тебя?
– Да, кажется. Но с какой стати я должен церемониться с Максом и с нею?..
Вечеринка в доме Вильялобос была в самом разгаре. Ракель еще никогда не присутствовала на такого рода сборищах. Тут собралось самое изысканное общество Акапулько, в основном молодые люди, которые знали друг друга чуть ли не со дня рождения, потому что и их родители собирались в свое время на подобных вечеринках. Слепили глаза фамильные драгоценности на дамах, роскошные модные туалеты, соперничающие друг с другом оригинальностью расцветки, фасона и степенью открытости. Ракель не чувствовала себя особенно скованной под взглядом десятков любопытных глаз – накануне, по просьбе Виктории, приехала сеньора Венегас и предложила на выбор несколько вечерних платьев. Ракель выбрала белое открытое, что очень было ей к лицу… Они вошли с Антонио под руку, он представлял ее свои, м знакомым, они танцевали… Пока не подошла Маура. Ей нужен был совет Ломбарде по одному не терпящему отлагательств делу. Ничего, если она на минутку отнимет у Ракель мужа? – Маура ослепительно улыбнулась и, взяв под руку Антонио, повела его куда-то. Тут же к Ракель подскочила Карла в экстравагантном блестящем платье, с замысловатой прической: в темных волосах посверкивало в тон платью дорогое украшение. Она потянула девушку за руку – пригласила: хочет познакомить ее со своими друзьями…
Антонио так и предполагал: «не терпящий отлагательств разговор» – это о них, о нем и Мауре. К счастью, он сразу понял, что это очередной маневр обиженной, обескураженной его женитьбой женщины. Она клялась в любви, упрекала в невнимании к ней. Заманив его в одну из отдаленных комнат, куда не долетал веселый шум вечеринки, Антонио поеживался от неловкости, стараясь поскорее положить конец излияниям Мауры и вернуться в зал к Ракель.
– Согласен, я плохо поступил, – оправдывался он. – Но я ничего не мог поделать. Не плачь, Маура, твои слезы не слишком натуральны, ты ведь умная женщина…
Когда Антонио наконец вернулся, он подошел к компании Камилы, Клаудио и Карлы и осведомился, не видели ли они, где Ракель… Карла пожала плечами и, видя с каким встревоженным видом он отошел от них, хихикнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148