Трошин Геннадий
Танюшкина рыбка
Геннадий Трошин
Танюшкина рыбка
Было жарко. Полуденный зной загнал непоседливых кур под широкие, как зонтики, лопухи репейника, а лохматого, не в меру бойкого пса Полкана в угол конуры, стоящей и без того в тени у сарая. Лишь одни мухи полусонно кружили у раскрытых окон и монотонно жужжали, навевая дремоту. Мы сидели с Танюшкой на крыльце, наслаждаясь покоем и уютом после недавней дороги из города в деревню, куда приехали к бабушке в гости. Танюшка терла кулачком глаза и сладко зевала. Жара тоже разморила ее. Я уже хотел было подняться, чтобы отнести дочурку в кровать, как на крыльце появилась бабушка и допросила сходить за мягонькой водичкой для стирки на озеро, а то колодезная, по ее словам, очень уж жесткая и мыло совсем не дает пены.
- Можешь оттуда не торопиться. Там, на озере-то, вольготнее и прохладнее. Стирать все равно соберусь только к вечеру, - предупредила она.
- Я тоже с тобой, - обрадовалась Танюшка.
- Вот и хорошо, - одобрила бабушка. - Поможешь отцу воду нести.
Мы собирались недолго. Я копнул на всякий случай в навозной кучке с пяток червей и прихватил с собой удочку, чтобы испытать новый поплавок. О более серьезной рыбалке на этом озере, конечно, не приходилось и думать. На следующий день я намеревался спозаранку выбраться на Волгу. А это озеро для ловли совсем было неподходящее. Оно лежало в мшистых берегах прямо у деревни, совсем рядом с домом бабушки, и было таким маленьким, кругленьким, что, казалось, хоть бери его в ладони и неси домой. Жители деревни черпали из него воду для стирки белья или полива огородов, но, странное дело, воды от этого не становилось меньше и озеро оставалось в своих берегах. Видимо, на дне бил родничок, который постоянно пополнял запасы.
Озеро, в отличие от других, которых на заливных лугах имелось великое множество, не имело названия. В деревне так и говорили: "Сходи за водичкой на озеро". И любому было ясно, на какое именно нужно идти. В нем никто никогда не купался и не удил рыбу. Мало, мелко и илу по пояс. К зиме оно промерзало чуть ли не до дна и, казалось, что в нем исчезало все живое. Ан нет. С весны опять поднималась по берегам осока, зеленел мягкий бархат мха с голубыми крапинками незабудок, а в воде появлялись островки ряски, между которыми сновали насекомые.
К озеру в высокой луговой траве вела хорошо протоптанная тропинка. Танюшка, разметав льняные волосы, весело бежала впереди меня, пытаясь поймать зеленого кузнечика или нарядную бабочку. Они ее не боялись, подпускали совсем близко, а потом поднимались и снова усаживались поодаль на тонкие стебли травы, чашечки цветов, словно играя с ней. Танюшку это забавляло еще больше.
Мы пришли на место, уселись на длинные мостки, проложенные чуть ли не до середины озера. Опущенные в воду ноги охватила приятная прохлада, Я закинул удочку, и мы с Танюшкой замерли, удивленные и очарованные увиденным. Вокруг кипела жизнь. Едва не задев острым крылом, мимо пронеслась иссиня-черная ласточка, подхватив на лету коротеньким клювом комара. Над острыми стрелками осоки, трепеща прозрачными крылышками и подергивая узким тельцем, закружилась и опустилась на самый длинный стебель стрекоза. Рядом тотчас бесшумно показалась зеленая голова лягушки, уставилась на стрекозу выпученными глазищами. Будто дразня ее, поблизости, около кружева желтой кувшинки, разноцветным хороводом закружились бабочки.
В воде отражалось бездонное синее небо, неслышно плыли перистые облака. Будто за ними вперегонки носились на невидимых лыжах жуки-водомеры, суетливо прыгали крохотные блошки, сновали жуки-плавунцы.
Мы не сразу заметили, как задергался поплавок удочки.
"Поклевка? Не может быть!" - усомнился я, но все же механически взмахнул удилищем.
Из воды выскочил и закачался на конце лески вьюн.
- Ой, какая маленькая змейка! - ахнула Танюшка.
Вьюн, действительно, походил на змейку. Желтовато-бурое, сжатое с боков тельце беспрестанно извивалось, и мне стоило немалых усилий его удержать.
"Вот кстати, - обрадовался я. - Теперь у меня будет свой живой барометр".
Мне было известно, как чутко реагирует вьюн на изменение атмосферного давления. Накануне грозы или затяжного ненастья он поднимается из глубины наверх, а перед ясной погодой стоит у дна.
Я осторожно сжал его пальцами и принялся высвобождать крючок из мягкой губы. Вьюн запищал. Слабо так, будто комар издали.
- Он плачет? Ему больно? - встревожилась Танюшка.
- Не плачет, а глотает воздух, - постарался как можно проще объяснить я. Он, видишь ли, в отличие от других рыб, может жить в озерах, которые не только промерзают до дна, но и на некоторое время почти пересыхают, потому что может дышать, как люди, обычным воздухом. Когда он заглатывает воздух в кишечник, служащий ему как бы легкими, нам кажется, что вьюн пищит.
Танюшка недоверчиво выслушала меня, задумалась.
- Ты не отпустишь его обратно? - спросила она, видя, что я бросил вьюна в ведро с водой.
- Зачем? Я посажу его в банку. Он будет там жить и предсказывать нам погоду.
Больше не клевало. Мы посидели на мостках еще с полчаса и отправились домой. Танюшка больше не бегала за кузнечиками и бабочками, не рвала цветов и шла чем-то озабоченная, утомленная.
"Видно, перегрелась на солнце", - решил я.
Дома я отыскал стеклянную банку, наполнил водой, пустил в нее вьюна и, поставив на подоконник, ушел помогать бабушке стирать белье. Когда мы закончили стирку, наступил уже вечер. Войдя в дом, я увидел, что Танюшка сидит на стуле у подоконника и, подперев щечки ладонями, внимательно смотрит через стекло банки на рыбку.
1 2