А где нет личинок, там нет и мальков, которые ими питаются. К тому же, когда роголистник цветет, тонкая пыльца попадает на жабры и засоряет их, становится трудно дышать. И уж совсем не следует подходить к густым зарослям элодеи, этой водяной чумы, в которой вообще редко встретишь какую рыбешку.
Иное дело уруть или рдест! На них всегда множество разных насекомых. Вот где в любое время так и крутятся рыбешки, лакомятся.
"А может быть, Голубое Перо перепутал роголистник с урутью? - поглядывала на него Травянка. - Ведь уруть похожа на роголистник, только у нее более мягкие стебли. Подсказать бы ему. Но он стоит такой гордый! Не подступишься. Кто знает, что у него на уме".
Впрочем, вскоре Голубое Перо и сам стал разбираться в подводных лесах и пастбищах не хуже Травянки. Жизнь, она ведь кого угодно научит, а нужда заставит. Беззаботно прожили они здесь большую часть лета. Друг другу не мешали. Только держались на всякий случай подальше при встречах. Так спокойнее.
...Травянка посмотрела в сторону, где у лощинки, в которую превратилась протока, стоял Голубое Перо.
"Уж не задумал ли покинуть Тихое озеро раньше меня? - встревожилась она. Он тоже, наверное, понял, что здесь делать больше нечего и зимой несдобровать. Надо перекусить и, пожалуй, трогаться в путь".
Травянка, еще не видя, почувствовала, как приближается добыча. Из-за осоки показалась похожая на плотву крупная красноперка. Она без сомнения направлялась к стеблям кувшинки, покрытых слизью личинок, которую так любила обсасывать. Травянка что есть силы ударила хвостом и, ринувшись к красноперке, схватила ее поперек туловища. Толчками развернув добычу, она медленно начала заглатывать ее с головы. Красноперка оказалась сильной и сопротивлялась отчаянно, но не было еще такой рыбешки, которая бы могла вырваться из пасти Травянки. Ведь острые зубы у нее загнуты внутрь и подвижны в гнездах, чтобы легче удерживать пойманную добычу.
Проглотить всю красноперку Травянка не смогла - велика оказалась. Хвост так и остался торчать из сомкнутой пасти. Но это не волновало. Сначала переварится в желудке голова, а потом дойдет очередь и до хвоста. Теперь можно не беспокоиться о пище целую неделю. Травянка ушла в глубь подводных зарослей и задремала, сытая и довольная.
Пробудилась она от шума, который доносился со стороны лощинки. Солнце уже стояло высоко, пригревало воду. Шум насторожил Травянку, она выглянула из укрытия. В лощинке, ведущей из Тихого озера в Глубокое, поднимая во все стороны брызги, с криками суетились маленькие человечки. Через некоторое время оттуда ошалело выскочил Голубое Перо, метнулся к середине озера и устало опустился на дно. На него было жалко смотреть. Бедняга весь был перепачкан черным илом, тиной и тяжело дышал.
"Он пытался удрать в Глубокое озеро, - догадалась Травянка, - но ему помешали эти маленькие человечки. Теперь они станут подкарауливать нас в лощинке. Значит, перебираться следует только ночью..."
Но ни этой, ни следующей ночью она так и не собралась в путь. Слишком тяжело было двигаться с набитым нишей желудком, к тому же почему-то не хотелось уходить из Тихого озера без Голубого Пера. А он по-прежнему стоял у самого дна, вялый и равнодушный. Видно, крепко помяли его маленькие человечки.
Лишь через неделю Травянка почувствовала себя легко и ощутила голод. Все утро она провела в засаде, надеясь подкрепиться какой-нибудь рыбешкой перед дальней дорогой, но так и не дождалась. В Тихом озере ее больше не было. Когда в воде стало темно, Травянка выбралась из укрытия на середину озера, поодаль обогнула место, где стоял Голубое Перо, давая понять, чтобы он следовал за ней. Но он не понял или не захотел понять. Даже не пошевелил плавниками.
"Не хочет - не надо", - обиделась Травянка и поплыла к лощинке.
Путь, по которому она весной попала в Тихое озеро, теперь нельзя было узнать: всюду тина, трава, и воды осталось настолько мало, что она едва покрывала спину. Задевая брюшком дно, Травянка медленно и упорно продвигалась вперед, пока не уткнулась головой в песчаный бугорок, перегораживающий лощинку. Она изогнулась, с силой оттолкнулась хвостом, чтобы перескочить неожиданно возникшее препятствие, и очутилась в вязком иле. Дальше не видно было никакой воды. Одна земля, покрытая низкой, колючей травой. Путь в Глубокое озеро, в которое так стремилась Травянка, был отрезан.
Травянка мгновенно почувствовала, как сухой воздух обжег жабры. Переворачиваясь с боку на бок, она исступленно забороздила плавниками и хвостом ил, чтобы выкопать под собой ямку. Скорее, скорее! Иначе конец!.. Когда силы были уже на исходе и стало нечем дышать, в ямку набралась спасительная вода, покрыла сохнущие жабры.
"Дальше не пробиться. Придется возвращаться в Тихое озеро", - придя в себя, в отчаянии подумала Травянка и, передохнув, рванулась назад через ненавистный бугор. Скользя в траве, она с трудом выбралась из лощинки и в изнеможении опустилась на дно у знакомых зарослей, вся в ссадинах и грязная от ила. Теперь ей было понятным состояние и настроение Голубого Пера. Как хорошо, что все произошло с ней не днем, а ночью. Иначе бы несдобровать: непременно бы подстерегли люди или расклевали вороны.
А дни между тем становились все короче и короче. Солнце хотя и светило, но уже не так ярко, как летом, и совсем не грело начавшую светлеть воду. Над озером появились тонкие паутинки с крохотными паучками. Паучки опускались на камышовые метелки, стрелки осоки и, посидев, снова выпускали тонкие серебристые нити, которые подхватывал ветерок и уносил странников неизвестно куда.
1 2 3