Стерликов Анатолий Егорович
Рыбка мала, да уха сладка
Анатолий Егорович СТЕРЛИКОВ
Рыбка мала, да уха сладка
Рассказ
1
Непутевые кузнечики прыгают с обрыва в воду, и их тут же раздирают чебаки. Еще не успевают разойтись круги, а глупцы уже в ненасытных рыбьих утробах.
Оперенные поплавки без движения, они не прыгают, не показывают, что есть клев. К полудню блики начинают слепить глаза. Я сорвал листик солодки, лизнул его - сладкий. Пожевал - горький.
- Может, - говорю Егору, - чебачков половим? - Барсик и Мурмур-Васька любят свеженьких чебаков.
Егор подумал, помолчал, согласился. Перевели поплавки на чебачную глубину и стали выуживать рыбешек: одну за другой, одну за другой. Чебачки - прожорливая братия, хватают все подряд. Все, что ни упадет в воду.
Перед тем как посадить на уду кузнечика, мы раздираем его. Крылья долой, усы - долой. Обязательно надо раздирать, чтоб ничего не торчало. А то как же иначе, вмиг наживку стащат. А червей на чебачню не тратим. За червями ведь далеко ходить, мы их копаем под корнями тала в камышах. Притом, только в одном-единственном месте, на Волчьем арале, куда сквозь заломы по кабанячьей тропе надо продираться. А кузнечики прыгают по всей степи. По тысяче на каждом квадратном метре.
Однако нам быстро наскучило ловить чебаков. Что интересного, когда рыба крючок хватает, не успеешь и удочку закинуть. Рот у чебака малюсенький, но он умудряется захватывать и сазаний крючок. Мелочь пузатая, а туда же, на сазанью уду зарится.
Снова перевели поплавки на сазанью глубину, насадили свежих червей. Теперь можно и в пятнашки поиграть. Наживка на глубине, бывает, и за час не разлохматится. Оно и понятно. Сазан - не щука заполошная, не окунь неразборчивый, не чебачок-жадюга. Сазан будет полдня топтаться возле крючка, все будет принюхиваться да присматриваться. А уж потом и клюнет. Да и то как? Дотронется до наживки и - круть в сторону! Вернется, выпучит свои бельмы на уду, опять будет раздумывать. Чуть шевельни удочкой - не жди удачи. Уйдет сазанок под яр, будет там до ночи пастись. Будет нас с Егором дразнить. Вода ведь в Карагил-узеке светлая. На дне даже камешки видны. Наверное, как в том "священном Байкале", про который песни поют. Сергей Кочегин, Егоров дядя, побывал на Байкале, когда возвращался домой после войны с японцами. Полгода омуля на Байкале ловил, а потом все же вернулся в родной Карагил. Он говорит, что вода в нашем узеке, как в Байкале. Хотя вообще-то сама по себе Чу-река, от которой ответвляется узек, очень мутная. А Карагил-узек - светлый, он ведь в "голове" камышом зарос. А камыш, известное дело, воду очищает.
...Всего какой-то час играли в пятнашки, но устали и проголодались так, будто километров пять мешок с кизяком волокли. Правда, мы из воды не вылезали, гонялись друг за другом по узеку, как те гагары.
Купались мы, конечно, не на Каменной, где наши уды на сазанов насажены, а на песчаном перекате. А то как же, всю крупную рыбу пораспугать да поразгонять?
Я Егора чуть до слез не довел. Поднырнул под лохмы камыша, свисающие с яра, сидел там, как ни в чем не бывало. На манер ондатры, в прорехи заросли подсматривал за Егором, который туда-сюда метался по узеку, меня искал.
Сидел до тех пор, пока он психовать не стал. А чего психовать, знает ведь, что утонуть я не могу. Мы, карагильцы, никогда не тонем. Нас, как и гагарят, плавать учат сызмала, чуть ли не с рождения. Но Егор все равно стал психовать, потому что меня нигде не было видно. И мне пришлось выявиться из-под камыша.
Поиграв в пятнашки, садимся обедать. Вместо вяленых чебаков Егор выдает мне три малюсеньких диких огуречика. Вот новости! Огуречики хоть и сочные и мясистые, но они ведь совершенно несъедобные. Это плоды парнолистника, который даже карагильские ишаки не едят. Парнолистник между кустами шиповника по суглинку стелется, где мы собираемся с Егором хутор ставить. Стебли парнолистника, стелющиеся по земле, все равно что плети на бахче. Я и хочу огородить место, где растет парнолистник, чтобы песчанки не схрумкали. Правда, я еще ни разу не видел, чтобы песчанки хрумкали парнолистник. Он им, может, и даром не нужен. Вот саксаул - другое дело. На Белом бархане нет ни одной саксаулины, которую бы не оглодали песчанки. Но коль заводишь огород, его обязательно нужно огораживать, иначе найдется кто-то такой, который сделает потраву.
Однако Егор не ради еды выдал огуречики - надо идти мыть руки. Правильно говорила Люба Крапивина (она с родителями насовсем уехала в Гуляевку): "Егор выдумщик! Рыбалка не клеится, он сразу же начинает пускаться на всякие выдумки..."
Так вот, огуречики эти - непростое дело. Давишь их, трешь ладонями, образуется пена. Вроде бы и не мыло, по сути трава, а мылится-то так!
Сегодня воскресенье, и нас отпустили на целый день. Это очень важно, когда отпускают с утра и до вечера. Как раз в это время настоящий клев.
Шагая с Егором к яме, заросшей в основном солодкой и шиповником, я присматривал место, где можно нарезать хороших пластов для хаты. Наверное, лучше всего в той низинке, где нынче карагильские буренки пасутся. Там полая вода долго стояла. Там земля дерниста.
А хуторок мы поставим недалеко от Каменной ямы, среди шиповника. У нас будет настоящий рыбацкий хутор, не хуже, чем у других: тут тебе и хата, тут тебе и сад-огород. Шиповник цветет, как яблоня, и ягоды - глаз не оторвать. Правда, только вид один у ягод чуйского шиповника, а возьмешь в рот - сразу выплюнешь: они сухие, ворсистые, да и не вкусные. Но нам то и не надо. Главное, чтобы вид был: сад при хуторе. Между прочим, на Карагиле ни у кого нет садов, сады только в Гуляевке, где Егорова бабушка живет.
1 2 3 4 5 6