Я уже и забыл про воробья. На пятый день пришёл наш корабль в Петропавловск и под разгрузку стал у причала. Команду списали на берег. Я тоже в город пошёл купить папирос.
Когда обратно в порт возвращался, смотрю: на улице рыбаки стоят и что-то разглядывают на дереве. Подошёл ближе - а это наш бесхвостый воробей прыгает по веткам.
Спрашиваю я у рыбаков, чему они удивляются. Рыбаки мне говорят:
- Ворон у нас на Камчатке много, а воробьёв совсем нет, вот и удивляемся, как он сюда попал.
- Этот воробей, - говорю, - на нашем корабле из Владивостока приплыл; наверное, хочет здесь поселиться.
Засмеялись рыбаки:
- Пускай живёт! Места всем хватит.
Пришёл я на корабль и рассказал, что воробей остался в Петропавловске.
Некоторые в город побежали смотреть камчатского воробья, только не нашли его. Наверное, в сопки улетел с воронами знакомиться.
Мы выгрузились и взяли обратный курс на Владивосток.
А когда к Владивостоку подходили, подул сильный ветер и сорвал со шлюпки брезент.
Стал я брезент закреплять, смотрю, а в шлюпке на дне бесхвостый воробей сидит! Меня увидел - "черр!" закричал и выпорхнул из шлюпки. Видит: земля близко, и без оглядки полетел во Владивосток.
Не понравилась ему Камчатка. А может быть, вороны его оттуда прогнали?
МИШКА-КИТОБОЙ
На китобойном корабле "Тайфун" живёт собачка Мишка.
Какой она породы, никто не знает; наверно, помесь дворняжки с таксой - лохматая и кривоногая.
Шерсть у Мишки когда-то была белая, а сейчас и не поймёшь, какого она цвета. Мишка так извозился в китовом жире да машинном масле, что капитан его в свою каюту не пускает.
Лежит Мишка целый день на палубе и ждёт, когда найдут в океане кита.
На верхушке мачты - железная бочка, в ней стоит матрос и в бинокль смотрит.
Как увидит на горизонте фонтан пара из китовых ноздрей, даёт три гудка: киты!
Как первый гудок - Мишка глаза откроет.
Второй гудок - голову поднимет.
Третий - мчится к мостику, где гарпунная пушка стоит.
Гарпунёр торопится, пушку разворачивает, а Мишка путается под ногами. Его ругают, гонят, даже лапу сапогом отдавили.
Мишка отойдёт в сторону, голову свесит за борт и ждёт.
Как киты покажутся, Мишка весь задрожит и начинает тихонько подвывать, а лаять не лает - боится кита спугнуть.
Из пушки по киту как бабахнут! Мишка вскакивает и ждёт, когда рассеется дым.
Если гарпунёр промазал, Мишка страшно лает, бросается на него, хватает за штаны!
Гарпунёр скорее пушку перезаряжает, кричит:
- Сумасшедшая тварь, в море выкину!
Зато как гарпунёр в кита попадёт, Мишка от радости не знает, что и делать. Кругами бегает по всему кораблю, суетится, улыбается, морда вся растянута, а потом успокоится, подползёт к гарпунёру на брюхе, руки ему лижет и хвостом машет, как метёлкой бьёт по палубе.
Охоту закончат, китов убитых за хвосты привяжут цепями к бортам и тащат к острову на китовый комбинат.
Как покажется остров, гарпунёр запирает Мишку в своей каюте, а то Мишка совсем сбесится, когда за китами буксир придёт.
Начнут китов отвязывать, он на буксир бросается, лает, прямо захлёбывается от злости - так ему жалко китов: столько на них охотились и вдруг отдают чужому кораблю. Вот его и запирают, чтоб не мешал и зря не волновался.
От китовой охоты Мишка совсем стал нервный: ночью во сне рычит, вскакивает и бежит в каюту к гарпунёру, стаскивает с него зубами одеяло. Наверно, ему во сне киты снятся.
Хотели Мишку на берег высадить, чтоб он отдохнул, побегал в лесу за бабочками, а он забился в канатный ящик, рычит: не хочет на берег - хочет в океане на китов охотиться.
ЛАМПАНИДУС
В самом углу Тихого океана, около Камчатки, есть Командорские острова. Я увидел их зимой.
Острова торчали огромными белоснежными сугробами в зелёном зимнем океане. Снег на верхушках сугробов курился от ветра.
Подойти кораблю к островам нельзя: высокие волны разбивались об отвесный берег. Дул ветер, на палубе выла вьюга. Корабль наш был научный: мы изучали глубоководных рыб.
Но сколько мы ни вглядывались в океан, ни один кит не проплыл мимо, ни одна птица не пролетела к берегу, и на снегу не видно было ничего живого.
Тогда решили узнать, что делается в глубине. Стали спускать в океан большой сачок с крышкой.
Опускали сачок долго. Солнце уже закатилось, и сугробы стали розовыми.
Когда сачок подняли, было уже темно. Ветер раскачивал его над палубой, и сачок мерцал в темноте синими огоньками.
Весь улов слили в литровую банку и унесли в каюту. Попались только нежные рачки и совсем прозрачные рыбки.
Я вытащил всех рыбок из банки, и на самом дне лежала маленькая, величиной с мизинец, рыбка. Вдоль всего тела тремя рядами, как пуговки, горели живые синие огоньки.
Это был лампанидус - рыбка-лампочка. Глубоко под водой, в кромешной тьме, плавает она живым фонариком и освещает себе и другим рыбам путь.
Прошло три дня.
Я зашёл в каюту. Маленький лампанидус давно умер, а огоньки всё горели синим, нездешним светом.
ОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ
В океане много маленьких островков. Некоторые ещё на карту не занесены, только что родились.
Одни островки под водой исчезают, а другие появляются.
Наш корабль шёл в открытом океане. И вдруг из воды торчит скала, об неё бьются волны.
Это верхушка подводной горы показалась над водой.
Корабль развернулся и стал у островка, покачивается на волнах. Капитан приказал спустить на воду шлюпку.
- Это, - говорит, - необитаемый остров, надо его разведать.
Высадились мы на него. Островок как островок, ещё даже мхом не успел зарасти, одни голые скалы. Я когда-то мечтал на необитаемом острове пожить, только не на таком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19