- Была, ее убили. - Ну надо же. Тяжелый и скверный мир. Я ведь тогда большие деньги имел на вашей сделке. Мне ли это не забыть. Еще там у вас была корона, изумительная работа, кажется подарок Наполеона графине Вревской. Вы ее тоже продали? - Как вам сказать... - Можете не говорить. Мне кажется, один мой друг сказал, что видел точно такую же корону у одного любителя коллекционера. Кажется его фамилия Моисеев. - Полковник Моисеев. Букинист смутился. - Кто он там, полковник, сержант, я не знаю, знаю фамилию. Я понимаю, продали, так продали..., что же делать, такая тяжелая жизнь. Я хотел сказать, что меня обокрали, но потом подумал, что это ничего не изменит. - Я вижу вы торгуете на улице, а говорите, что заработали на мне. - Так это было давно молодой человек. Все движется, все меняется. Сначала взлетел, потом погорел, но у каждый живет надеждой, я тоже надеюсь, что завтра может опять взлечу... - Взлетайте. Я хочу пожелать вам удачи. - Пока, молодой человек. Может что-нибудь у меня купите? Долго звонил в дверь и уже хотел уходить, как стукнула задвижка и на пороге появилась пожилая женщина. - Вам кого? - Вы не Светлана Юрьевна? - Да это я. - Я был с вашим сыном в одной камере... Она схватилась за грудь и отшатнулась - Заходите, не стойте на лестнице.. Эта старая интеллигентская квартира, забитая книгами, картинами и старинными резными шкафами и буфетами. Женщина приглашает меня в гостиную с огромным желтым
абажуром и сажает на диван. - Значит вы вместе с Виктором были в тюрьме? - Да, мы с доктором сидели в одной камере. Он просил меня, если выпустят, зайти к вам и передать, что он даже перед смертью не изменился и верит в праведность своего дела.. Доктор не кается в том, что помогал людям облегчать их страдания... - Вы были с ним до последней минуты? - Можно сказать так. Это был очень мужественный и сильный человек. Женщина молчит, потом подходит к окну и смотрит на улицу. - Я верила в него, - вдруг сказала она, - и испытываю гордость за то, что Виктор
умер настоящим человеком, никого не предал и не изменил своим идеалам. Спасибо вам большое, что принесли последнюю весточку от него. Хотите чаю? - Хочу. Светлана Юрьевна вышла из комнаты, а я оглядываю стены с многочисленными картинами и фотографиями. Мы попили чайку и разговорились. Мать доктора, показала мне фотографии сына, его
работы, любимые поделки. Она готова была говорить о нем часами. - Знаете, - прерываю ее я, - Игорь просил вас, чтобы вы передали мне его шкатулку... - Какую шкатулку? - Он сказал, что спрятал ее в ванной комнате, вы знаете где... Она кивает головой и уходит из комнаты, через минут пять возвращается с небольшим деревянным ящичком. - Вы знаете, что здесь? - Знаю. Это яды. Он их собирал по всему свету. - Яды были его хобби. Много читал по этому поводу, выписывал журналов, книг. Приставал ко многим знакомым, путешественникам, просил, чтобы достали или привезли с собой... эти смертельные игрушки. Сам гонялся за тридевять земель, чтобы достать каплю неизвестного яда. И ведь доставали и доставал. - Как же так? После ареста Виктора, разве у вас их не отобрали? - Нет, не отобрали. У меня обыска не было. Игоря взяли на работе и нашли там яды, потом обыск был у него дома, но там ничего не нашли, он все хранил у меня. Но то, что нашли, было достаточно для улик, а эти... так и остались здесь. Я осторожно открываю крышку. В специальных гнездах лежат небольшие пробирки, я насчитал их 27. В каждой до половины жидкости или порошка. Пробирки пронумерованы. - Как же он разбирался в них, здесь только одни номера? - Там под чехлом крышки описание каждого яда. Действительно под обивкой лежат два листка бумаги. Напротив каждого номера написан тип яда, его действие, способ применения. - Видите, здесь нет стандартных цианидов или аминов, вызывающих мгновенную смерть, здесь яды натуральные, которые действуют незаметно, часами и сутками и которые потом... трудно определить.... - Честно говоря, я в этом не разбираюсь. Но чувствую, что это колоссальная ценность. - А вы сами тоже были приговорены? - Да, меня приговорили к смертной казни, но перед самым расстрелом удалось найти
доказательства моей невиновности. - Вы очень много перенесли... - Это так. - Я поверю вам и отдам эту шкатулку. Если вы такой как он, то может это будет использовано для дела. - Я как то и не знаю... В общем, пусть останется память о великом человеке. Она была умной женщиной и давно догадалась, с того момента как я взял эту шкатулку в руки, что буду применять яды для своих врагов. - Вот и договорились, а то знаете попадет такая ценность в руки плохих людей, сколько еще тогда будет людского горя. Вскоре я ушел от нее, держа в руках страшное оружие возмездия. Я столкнулся с ней случайно, шел по Невскому и мысленно прокручивал план мести. Вдруг, у стоянки такси увидел шикарную, длинноногую женщину. - Аня. - Я. А вы кто? Я вас знаю? - Знаешь. Однажды ты пришла ко мне в редакцию, защищать интересы Коняева. Я писал два года тому назад резкие статьи о нем. - А... помню, помню. Но постойте, вас кажется..., слушайте это не вы там чего-то
натворили. Вас кажется судили и... приговорили к расстрелу. - Было такое дело. Но это оказалось судебной ошибкой. - Хороша ошибочка. А вы знаете, я ведь у Коняева больше не работаю. Уже как полтора года ушла. - А теперь где работаете? - Здесь недалеко, в одной консалтинговой фирме. - А почему ушла от Коняева? - Да ну его, дерьмо, а не мужик. С тобой тогда фокус не прошел, он чуть меня не вышиб из конторы, а потом, я поняла, он нечист на руку. Однажды довел так, что послала его подальше и ушла совсем. - Слушай, чего мы на улице мерзнем, пойдем посидим в кафе, поболтаем. Она поколебалась немного, но потом встряхнула головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39