Прекрасное путешествие, пейзажи один красивее другого, но, увы, никаких гномов! Они проезжали долину за долиной, и по главному шоссе, и по менее наезженным дорогам. Машина останавливалась, Родни относил корзинки в лес, выпускал из них своих крошечных друзей, и они занимались розысками, но все безрезультатно. Родни расспросил одного лесника о тех долинах, где бывает мало туристов. Они провели целый день в поисках, и Глого расстраивался все больше и больше.
Когда в сумерках они сидели в укромном местечке и ужинали, Глого сказал, что не стоит больше искать, потому что, видимо, гномы не живут там, где секвойи. Он утратил всякий интерес к лимонаду и сельдерею, хлебу и сыру, спелым маслинам и маринованному луку и погрузился в бездну мировой скорби, откуда было нелегко его спасти.
- Право же, смешно отчаиваться, Глого, - уговаривал его Родни. Америка - огромная страна, где большие пространства покрыты лесом. Хотя бы эти горы. Они тянутся на сотни миль и покрыты лесами по обоим склонам. Гномы могут обнаружиться в любом из них.
Но это не утешило старейшего из гномов. Все его предки жили среди больших деревьев, а если в другом лесу и найдутся гномы, то, возможно, они окажутся совсем другими, может, они говорят-то на непонятном языке.
- А мы с Бобо научим их, - сказала Элизабет. - Вот будет интересно, да?
Бобо быстренько согласился. Он женился бы на девушке-гномке, даже если бы она говорила на языке сеуаш. Кто-то из его предков однажды слышал, что на таком языке говорит какое-то племя индейцев.
- Если даже мы их найдем, - продолжал Глого, - они все равно уже во власти больших людей, которые покорили всю землю, изменив ее до неузнаваемости. Что бы стали гномы делать в ваших городах? Разве что помогать газетам рассказывать басни!
- Я уверен, что дело для них очень быстро нашлось бы, - бодро отозвался потомок лесопромышленника. - Я бы попросил отца сделать для них заповедник. Вы бы назначили один приемный день в неделю или чтонибудь в этом роде, а в остальное время вас бы не беспокоили.
- Мы не хотим зависеть ни от чьей благотворительности, - холодно заметил Г лого. - Гномы всегда были свободны. А теперь, видишь, мы вынуждены пользоваться вашей добротой и заставлять ваш гномобиль возить нас.
- Боже мой! - воскликнул Родни. - Да не думай ты об этом. Это одно из самых больших удовольствий из тех, что я в жизни испытал.
- Это прекрасное времяпрепровождение! - вставила Элизабет. - Родни все равно только слонялся бы вокруг дома, читал бы книжки и не знал бы, куда себя девать.
- Верно, Глого. Мне было так скучно, что я чуть было тоже не впал в мировую скорбь. - Родни вдруг подумал, что можно попробовать излечить Глого от его печалей, рассказывая ему о своих.
И Родни стал рисовать Глого безрадостную картину жизни потомка лесопромышленника, приговоренного судьбой унаследовать отцовское дело и преследуемого мыслью об этом и днем и ночью.
- Понимаешь ли, друг мой, мне совершенно нечего делать дома. На то, чтобы что-то делать, есть прислуга. И если я что-нибудь вздумаю сделать, то я попросту буду путаться у прислуги под ногами, что, несомненно, вызовет ее недовольство.
- Какое странное положение! - воскликнул старый гном, начиная проявлять интерес.
- Так было с самого раннего детства. Всегда находился кто-то, кто должен был делать домашние дела, а мне это запрещалось.
- Гному трудно в этом разобраться, - заметил тысячелетний Глого. Каждый гном был у нас обязан крепко стоять на ногах и все делать для себя самостоятельно.
- Теперь ты видишь, - продолжал Родни, - если вы с Бобо позволите мне возить вас в гномобиле, я могу считать, что я помогаю науке, и мне это гораздо приятнее, чем играть в гольф или писать стихи, которые все равно никто никогда не прочтет.
- Ты очень добрый, - сказал Глого. - Ни один человек, большой или маленький, не мог бы сделать больше для другого, чем ты для меня в своих попытках заставить меня быть счастливым.
Так, без особых надежд, но не желая обидеть Родни, Глого согласился продолжать путешествие. Он постарается победить свою мрачность, чтобы оказаться приятным компаньоном. Глого и Родни обменялись почти японскими вежливостями, а потом принялись изучать карту, планируя посетить Йосемит, чтобы разузнать, какие гномы живут в тамошних лесах.
Глава седьмая,
в которой гуси посещают косметический кабинет
Гномобиль возвратился на шоссе. В ближайшем городе Родни купил свежую газету. На первой полосе было описано их утреннее приключение в отеле и опубликован странный рацион королевских гусей, а также были помещены фотографии: Родни, отвернувшись от объектива; Элизабет, скорчившая гримасу, и портрет принца Уэльского. Был к тому же помещен отчет об утренней гонке и поставлена скорость, с которой Родни вел машину (мама придет в ужас, когда прочтет!), и даже номер машины. Родни сказал:
- Они скоро объявят награду за наши головы.
- Что мы будем делать? - спросила Элизабет, оживленная быстрой ездой и польщенная видом своей фотографии в газете.
Родни ответил, что они будут теперь путешествовать инкогнито. Он объяснил, что когда путешествуют члены королевской семьи и хотят при этом избежать выполнения общественных обязанностей, то они называют себя вымышленными именами. И если так можно было поступать членам королевской семьи, то почему бы этим не воспользоваться и членам семьи лесопромышленника? Родни объявил, что отныне он Иеремия Титертон Дженкинс из Каламазу, штат Мичиган. Элизабет удивилась: откуда это Родни взял такое смешное имя? Родни объяснил, что вымышленное имя должно быть смешным, а то оно еще окажется настоящим именем какогонибудь человека, который подделывает чеки или собирается ограбить банк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37