Больше я не расспрашивал -я всегда жду, пока мне сами скажут -- особенно в наше время...
* * *
Может кто нибудь, из прекрасного далека, оглянувшись на Дом Номер Первый, или ему подобные, -- или, по своей счастливой судьбе, только познакомившись по рассказам -- скажет с благородным негодованием; что же это за сборище? Накипь из сточной канавы, не человек, а дробь его! Кого ни возьми -- все сплошь нравственные калеки и уроды. ("Мое уродье" -- говорил, между прочим, и Викинг, только ласково).
"Сумасшедший дом" -- выражение такое же избитое и неправильное, как и то, что человек ест, "как птичка". Птичка, простите, съедает в день не меньше собственного веса, а ни один человек даже пуда в день не сожрет, хотя минимум три весит! И в сумасшедшем доме могут раздаваться самые неожиданные выкрики, правда, но порядки в нем, заметьте, есть, и суровые притом.
Нет, это не сумасшедший дом, хотя нормальных людей в нем нет, конечно.
* * *
Мысль о литературном вечере в Доме Номер Первый пришла, конечно, Разбойнику. До сих пор он изворачивался благодаря двум своим качествам: счастливой звезде, сиявшей над всеми его, не только двусмысленными, но и многосмысленными начинаниями, и силе собственного убеждения, что все сойдет с рук. Он сразу бросался в глаза -- и играл на этом -- яркой сединой, резко схватившей прядями темные молодые волосы (от костра в Праге, над которым его повесили за ноги), и вдохновенными, тоже яркими синими глазами. Врал он тоже вдохновенно, и это обессиливало даже официальных лиц. Услышав восторженные рассказы поэтов о литературном вечере в американской вилле, он задумался, и через несколько дней громогласно объявил в столовой:
-- Господа товарищи! Мы тоже не лыком шиты! Вместо какой то там виллы, адреса которой никто толком не знает, у нас здесь есть открытый дом. Предлагаю начать разъяснительную кампанию американцам, чтобы они поняли, кто мы такие. На комиссиях много не поговоришь, в лагерях тоже. А здесь так сказать, нейтральная почва. Все пойдет под маркой фрау Урсулы, как она немка, и получит за это три пачки сигарет. В крайнем случае полкартона -пять. За это мы занимаем столовую с двух до шести. За вход с посетителей -сигареты. Со своего брата, дипи, добровольные пожертвования -- начиная с двух. Со знатных гостей -- унровцев -- пачка. Таким образом мы окупим зал, а остаток поделим пополам. Половину Демидовой, половину мне, как организатору, тем более, что мне надо будет расплатиться с помощниками, которые будут разносить объявления, и писать их.
-- А разве выступать будет только одна Демидова? -- послышался голос.
-- Только она, плюс выступления с мест, иначе времени не хватит. Вообще за то, что она пишет, я сигарет не дал бы. Но ее "Дипилогическая азбука" -это вещь. Произведение краткое, ясное и скандальное. Как раз то, что нам нужно. Поэзией унровцев не прошибешь, слезами тоже, но можно попробовать юмором, хотя бы висельника. Родился же у них Марк Твэн -- значит, должны понимать.
-- Разбойник, -- сказала Оксана, поправляя выпадавшие шпильки из тяжелых кос, замотанных вокруг головы -- с таким вечером и сесть можно. С чего вы взяли, что американцы поймут наш юмор? И места в этой Азбуке есть такие, что за них очень просто в тюрьму угодишь. Вообще -- опасно. Сколько людей я знаю, которые страшно обиделись и грозились разнести Демидову! Ей, кажется, и окна били даже в том сарайчике, где она живет. Я смеялась, правда, но все таки... Подала она нас, как на тарелке, а нам сейчас с властями откровенничать нечего. После такого чтения -- и откуда вы возьмете таких, которые по русски понимают -- прикажут оцепить дом, и всех нас на грузовики, в советскую миссию выдадут. Нет, как хотите, а я побоюсь придти, да и многие другие тоже наверно.
-- Волос в ваших косах Оксана, длинен, а ум...! Настоящих американцев, чтобы по русски понимали, конечно нет. Но старые эмигранты и вообще другие, которые как то примазались, есть. В комиссиях они сидят тоже и нас с вами регистрируют. Надо их просветить, что и к чему -- авось в следующий раз на наши липовые документы сквозь пальцы посмотрят, если Азбуку вспомнят. У меня есть идеи на этот счет, и вообще дело решенное. Объявление я написал, пояснения буду давать сам, и Демидову обломаю, чтобы выступила. Сигареты ей тоже нужны, и все время поджимать хвост нечего, иногда и нахрапом брать жизнь надо!
Насвистывая победный марш, Разбойник удалился, решив заранее, что шум, раздавшийся за его спиной, ничем иным, кроме "восторженного гула толпы" быть не может.
* * *
-- А вы шикарно устроились -- сказал Разбойник, оглядываясь.
Демидова жила на задворках скромного семейного домика в предместье. Сарайчик с одним низким и широким окном был построен еще в доброе мирное время, из толстых досок.
-- И тепло как!
-- Ну да, целый месяц обклеивала стенки. Посчастливилось достать клейстер с бумагой в академической типографии, и вдобавок еще мучным супом развела, мне читатели принесли суп из лагеря, а пани Ирена научила: китайцы, говорит она, из бумаги все делают, стенки тоже. Вот один слой на другой и клеила, пальца в два толщины вышло, и щели все пропали.
Стенки сарайчика пузырились кое где, но макулатуры видно не было -поверх ее была голубоватая оберточная бумага большими листами. Демидова очень гордилась наклеенными на нее листьями дикого винограда, сорванными в соседнем саду за забором: настроение и уют! Печка была очень старой, но чугунной, и держала тепло. Рядом лежали в картонках припасенные дрова -обломки из старых развалин и кучка брикетов. У стены стояло ведро с водой, около окна некрашенный стол с двумя табуретами, у второй стены железная койка, застеленная соломой под серым солдатским одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92