Была великая бескровная в России? Была. Участь так называемой старой русской эмиграции знакома вам? Ознакомьтесь, кто не знает. И тогда увидите, что лучшие силы этой эмиграции, на всех уровнях, политикой занимались меньше всего, если вообще, зато и добились многого. А те, кто трещал о каких то партиях, программах и прочем, искренне или от нечего делать -- все кончали тем, что либо проваливались с треском, либо погрязали по уши в дрязгах и интригах за какое то призрачное водительство. Я -- эмигрант молодой, то есть недавний. Моя страна погибла -- для меня во всяком случае. Боролся я за нее честно, с оружием в руках. Удалось уйти -- мое счастье. Подстрелили, но не ухлопали товарищи. Знаю, что в Эстонии долго еще будут партизанить по лесам те, которым терять больше нечего, а уйти невозможно. Может быть и я, если вспомню о них ночью, то завою, но помочь не могу. Если в сороковом году высокие наши гаранты в Лондоне бросили нас на произвол судьбы, дав советчикам захватить Балтику, так чего же ожидать от них теперь, когда они -- союзнички Москвы? Надежды никакой. Значит, я предоставлен самому себе и свободен, как рыба в море. Смерть монарха освобождала каждого от присяги -помните? Нашего президента убили тоже... А то, что от своей страны я унес с собой, ношу в себе, в крови и в душе, в костях и мыслях -- это я обязан действительно сохранить и не изменять никак. Но к политике мое эстонство -можно так сказать? -- никакого отношения не имеет. Уеду ли я в Австралию, или в Канаду, но в Германии вряд ли останусь. Слишком мало здесь ненаселенных мест, пустынь нету, лесов тоже. Разве что в крайнем случае на море, к фризам на острова подамся, рыбу ловить. Но до того все таки постараюсь за океан. Что и как буду делать -- не знаю. Мне тридцать лет, я здоров, и простреленный бок не помешает пойти на первых порах ни в матросы, ни в рыбаки, или лес рубить хотя бы. Сперва, чтобы отработать свой переезд, оглянуться, примениться к местным условиям. А потом найти такую работу, которая давала бы мне возможность писать картины тоже, чтобы вот моя, эстонская живопись не пропадала бы заграницей, поскольку она -- это моя работа для моей страны, мой вклад, а большой он или маленький -- это уже не от меня зависит. Но зато от меня зависит использовать мои силы, сколько их есть, а не зарывать свой талант в землю -- или в бутылку. И поучиться чему нибудь можно всегда и везде, вот даже у тех же австралийских дикарей телепатии -- полезная вещь! Раньше богатые люди платили большие деньги за свои путешествия, а бедные с трудом получали стипендию, чтобы поехать заграницу учиться. Теперь это нам ничего не стоит, потому мы и без копейки денег заграницей. Так в чем же дело? Сидеть на чемоданах и возвращения ждать? Чуда? Чудеса бывают тоже, верю, только ждать их бесполезно. Если случится -- так будет. Если же нет -- то распылять свои силы на мышиную суетню, программки и партийки, собрания и резолюции -- извините, я не о личностях говорю, а вообще -- мне это не только смешным, но каким то унизительным даже кажется, жалкой попыткой с негодными средствами. Имеете вы такую возможность, чтобы из-за заграницы подойти с большой силой к границам своей страны, или взорвать их извнутри и совершить великий переворот? Нет? Ни одна эмиграция еще такой силы не имела и не будет. Так чего же стараться зря, и свои силы не только в землю зарывать, а на ветер пускать?
-- А вы не допускаете, что если удастся разъяснить ...
-- Если...! Не забудьте, что переворот -- это всегда война в малом масштабе, а может быть и в мировом ... и какое дело Джону из Вашингтона до моего Таллина, скажите? Он повоевал уже, и хочет только одного: домой. Понятно вполне, и упрекать его за это нечего -- сами бы сделали на его месте то же самое. Ну допустим, что сможете разъяснить ему настолько, чтобы он оставил вас в покое, а не выдавал бы Москве -- и то уже будет хорошо. И дальше объяснять можете, отчего же нет. В этом объяснении -- задача всякой эмиграции, и французских маркизов, и наша. Вы думаете, что я не собираюсь объяснять всякому встречному и поперечному? Разумеется. Лет через пять нас начнут слушать -- раньше не услышат, не мечтайте. А лет через десять начнут задавать вопросы. И если еще двадцать лет пройдет в таких объяснениях, то скажут нам наконец: мы вас слушали и поняли, но вы говорите о том, что было двадцать лет тому назад, а за это время произошли разные другие события, народилось новое поколение, и там и здесь, и вы уже не знаете ни новых условий, ни жизни... за выслугу лет пожалуйте звание профессора истории -нам не жалко, языку у вас мы тоже поучиться можем, но вообще то вам пора уже на покой... а дальше мы сами справляться будем -- и без вас.
-- Перестаньте, Викинг! Вас послушать, так одно остается -- повеситься!
Викинг удивленно приподнял брови. Ах, эти славянские интеллигенты!
-- Почему? никак не понимаю. Почему мы должны непременно приходить в отчаяние, если дадим себе труд посмотреть на вещи здраво и трезво? Сами же проповедуете, что без политики в жизни не обойтись, а в ней чувства играют правда большую роль, но не главную. Я вполне согласен с Демидовой, которая говорит, что если еще нет пушек, которые сами бы стреляли, а стреляют из них все таки люди, и всякая диктатура держится не на штыках, а на тех людях, которые держат эти штыки -- то люди играют не меньшую, а может быть даже большую роль, чем эти штыки и пушки... Принятие во внимание чувств еще не исключает трезвости оценки. Не спорю, что произвести операцию над собой -отсечь от себя или зачеркнуть, пусть не все, но некоторые идеалы -- это больно, невыносимо больно. Да, не кривите губы от такого старомодного слова, как идеал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92