Раздался пьяный голос атамана!
О Гарри, мы расправимся с тобой, да с тобой:
Раздался пьяный голос атамана!!!
И в воздухе сверкнули два ножа, два ножа,
Пираты затаили все дыханье,
Все знали, что дерутся два вождя, два вождя,
Два мастера по делу фехтованья!
Все знали, что дерутся два вождя, два вождя,
Два мастера по делу фехтованья!!!
А Гарри был угрюм и молчалив, молчалив,
Он знал, что ему Мэри изменила,
Он молча отбивался у двери, у двери,
А Мэри в этот миг его любила!
Он молча отбивался у двери, у двери,
А Мэри в этот миг его любила!!!
И с грохотом свалился атаман, атаман,
И губы Мэри тихо прошептали:
Погиб наш атаман, пусть стонет океан,
А кровь еще текла с кинжала Гарри!
Погиб наш атаман, пусть стонет океан,
А кровь еще текла с кинжала Гарри!!!
А в гавань заходили корабли, корабли,
Пираты из далеких океанов,
В тавернах веселились моряки, моряки,
И пили за другого атамана!
В тавернах веселились моряки, моряки,
И пили за другого атамана!!!
Бандиты принялись стрелять в потолок, подносить музыкантам вино и запевать свое от восторга:
- В пещере каменной нашли наперсток водки!
Комарик жареный шипел на сковородке!...
Музыканты тоже стали подтягивать:
- Мало водки, мало водки, мало!
И закуски тоже очень мало!!!
А маленький опять рванул:
- Шаланды полные кефали, а в Одессу Костя приводил... Костя это мой лучший друг!
Его затолкали под стол и продолжали петь:
- В пещере каменной нашли бочонок водки!
Цыпленок жареный шипел на сковородке!...
Эх... Мало водки, мало водки, мало!
И закуски тоже очень мало!!!
И уже все вместе:
- В пещере каменной нашли источник водки!
И мамонт жареный шипел на сковородке!!!
Эррр... Хва... Ммало водки, мало водки, мало!!!
И закуски тоже очень малаааа!!! Хэй!!!
Тут совсем страшная пошла стрельба в потолок. Груб тоже собрался выстрелить, но не обнаружив пистолета в правой кобуре, глубоко задумался. Вначале о том, куда он мог деться, а потом о бренности всего сущего: ведь надо же ж такое, сначала пистолет звезданули, а теперь вот и за нового атамана пьют... Э-эх, люди!
- Давайте! А, давайте!!! А? - сказал колдун, и начал играть что-то веселое, но постепенно мелодия становилась все более грустной. И очень, очень грустными голосами без слов запели мама и Люда. Стало отчаянно грустно. Грустно.
Притихли разбойники и затосковали, опустив усы в кружки с ромом. Далеко от них была земля, где между цветущих яблонь бродили девушки с венками на головах и мечтали о моряках с загрубевшими ладонями, но чистыми душами и сердцем. Далеко была земля, где моряки могли бы обрести покой. Груб совсем расклеился. А Колька внимательно оглядывался: он не понимал, откуда здесь взялась мама он ее только узнал сейчас. Должна сейчас, наверно, запеть свою песенку, подумал он.
Но оказалось, что пока и нет. Колдун крикнул:
- А у нас есть бочонок амонтильядо, пусть его внесут!
Бандиты заорали, чтобы быстро вносили, и слуги помчались за бочонком.
- Ура! - закричал колдун, - А пока рванем "Барыню!"
Танцевали все, даже Груб, даже маленький, который вылез из-под стола, правда, его опять туда уронили.
А колдун шептал маме, пританцовывая с ней рядом и повизгивая вслух:
- Хорошо бы... и ваш сын бы выпил... это облегчит дело... Не бойтесь, там ведь только снотворное...
Выбили дно бочонка и наполнили кружки и чашки. Налили и Кольке - Груб настоял, чтобы привыкал парняга. Колька взглянул на маму, поднося кружку к губам, а мама, все-таки не до конца доверяя колдуну, отрицательно качнула головой. И Колька быстро выплеснул вино за плечо, ведь действительно: если стрелять, то уж не промахиваясь - так он решил. А колдун засучил рукава и снова заиграл грустное:
- По последней, - улыбнулся он.
- Давай, мама! - тихо проговорил Колька, который узнал мелодию.
- Костер погас уже, а ты все слушаешь,
Ночное облако скрыло луну,
Я расскажу тебе, как жил с цыганами
И как ушел от них и почему.
В цыганский табор я попал случайно
В цыганку юную я был влюблен,
Цыганам нравилась моя удачливость,
И степь несла меня как верный конь.
Однажды вечером, когда не спалось мне,
Я вышел на берег к большой реке,
Гляжу, цыганка там с другим целуется,
И острый нож блеснул в моей руке.
Цыганка смуглая вдруг стала бледная:
Любовь цыганскую ты не узнал,
Как птица вольная, как ветер сильная...
Мой нож слова ее вдруг оборвал.
Костер погас уже, а ты все слушаешь,
Ночное облако скрыло луну,
Я рассказал тебе, как жил с цыганами
И как ушел от них и почему.
Бандиты обхватили головы руками, основательно пригорюнились, а снотворное начало постепенно оказывать свое верное действие. Засыпали все. Груб держался дольше всех, оглядывал все это дело вокруг себя своими рыбьими глазами, потом успел быстро что-то заподозрить и заревел:
- Ко мне!!! - и свалился, а Колька подправил его падающего под стол.
Вбежали трое слуг с обнаженными рапирами в руках. Колька, вспрыгнув на стол, закричал почти голосом Леппилюнтля:
- Ста-аять!!!
Слуги остановились, в ужасе оглядываясь, и Колька пальнул из обоих стволов в трос, на котором висела одна из люстр.
И слуг, стоявших под ней, накрыло бронзой и хрусталем.
- Класс! - восхищенно сказал колдун. У мамы гордо заблестели глаза, и она сорвала полумаску:
- Старик Биз, ура!
- Мама, - сказал Колька, - Что такое?
- Мы тебя спасли! - заявила Люда и тоже сняла полумаску.
- Миль пардон, сударыня, - сказал Колька, - Я от лица своих друзей и спутников, - он заряжал пистолеты, достав заряды из карманов Груба, - И в случае возникновения у вас неприятностей подобного толка... Я благодарен вам, да, и конечно, - он вздохнул устало, слишком длинная фраза, - Мы безусловно придем вам на помощь, когда только вам заблагорассудится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28