- Давно вижу, - так же отозвался Борька.
Андрюшка опять потихоньку повернул голову, чтобы увидеть первого медведя, и поразился, насколько он крупнее медведицы. Ползает по овсу, как копна, и ест, ни на что не обращая внимания! Вот и вся тайна широких коридоров, дерзко проложенных посреди поля.
- Во нахал! - шепнул Андрюшка. - Один раз куснет - и дальше!
А медведица скромно кормилась на краешке, не углубляясь в поле, будто какая-то невидимая преграда не давала ей двигаться дальше. И медвежата, как заметил Андрюшка, вели себя намного спокойнее, чем прошлый раз: они не разбегались и не отходили от своей мамаши.
- Придется прогнать! - тихо сказал Андрюшка.
- Зачем? Еще хорошо видно!
- Овса жалко. Мнет, как трактор. Вон уж чуть ли не на середину выполз! А отец завтра жать здесь будет...
- Погоди, сейчас я повернусь, - прошептал Борька. - Если не убежит, еще маленько посмотрим.
Он стал осторожно поворачиваться. Предательски скрипнуло голенище сапога. Медведица в тот же миг привстала на задних лапах, фыркнула и, невесомо развернувшись, сделал два прыжка к лесу. Медвежат будто ветром сдуло! Медведица остановилась, повернула голову, поводила поднятой мордой, утробно заурчала и ушла в лес.
- А этот жрет, как дурак на поминках! - шепнул Андрюшка. - Глухой, что ли? - Он прижал язык к нижним зубам и коротко и тонко свистнул.
Никакой реакции.
- Точно, глухой! - вполголоса сказал Андрюшка.
Но он еще не успел договорить, а зверь уже несся по овсу к ближайшей опушке. Ни лап, ни головы не было видно, только большое черное пятно, то вытягиваясь, то сжимаясь в шар, пронеслось по полю и растворилось в кустах...
22
В середине сентября целую неделю кряду шли дожди. Дороги раскисли, даже возле школы стало грязно, и на подходах к парадному крыльцу были проложены доски. Потом как-то вдруг небо очистилось от туч, и сразу стало светло и солнечно. После уроков ученики хлынули из дверей школы навстречу солнцу и ясному небу; на спортплощадке завязалась волейбольная игра, столпились болельщики. Борька спустился с крыльца, намереваясь тоже подойти поближе, но в это время сзади что-то тяжело шлепнулось, и жидкая грязь взметнулась из-за спины. На крыльце раздался хохот и визг.
Борька оглянулся, увидел убегающего Валерку, почувствовал, как что-то липкое потекло за ворот, и все понял: Валерка прыгнул с крыльца на доску, что была проложена через лужу. Он отошел, выбрал место посуше, положил портфель на землю и снял куртку. Она оказалась залитой грязью от ворота донизу, и брюки тоже были в грязи. Борька чуть не расплакался. Не взглянув на смеющихся и что-то кричащих ребят, он молча расстелил куртку на земле подкладкой вниз, нарвал жухлой стоптанной травы и стал вытирать этой травой липкую грязь. Смех оборвался, кто-то сочувственно сказал:
- Ну и дурак Валерка! Самого бы так...
Грязь не счищалась, а только размазывалась. Закусив губу, Борька снова рвал траву и снова тер. За этим занятием и застал его Андрюшка.
- Кто? - задохнувшись от возмущения, спросил он.
Борька поднял глаза, увидел незнакомо перекошенное от злости лицо Андрюшки и растерялся: сказать или не сказать?
- Это Валерка Гвоздев! - крикнули с крыльца. - Он туда побежал, домой!..
Борька схватил Андрюшку за рукав:
- Не надо.
- Как это не надо?! - возмутился Андрюшка. - Да я ему сейчас...
- Не надо! - повторил Борька с неожиданной решимостью. - Лучше помоги почистить, травой ничего не выходит...
А на следующий день после уроков вдруг обнаружилось, что куртка Валерки Гвоздева, такая же, как у Борьки, только коричневого цвета, крест-накрест разрезана по спине чем-то острым. У раздевалки тотчас сгрудилась взбудораженная толпа.
- Это он сделал! Он, он, он!.. - чуть не плача, громко кричал Валерка и показывал пальцем на Борьку, который стоял, прижавшись к стене спиной.
И все понимали, все были уверены, что сделал это, конечно, Борька.
- Ты? - глухо спросил Андрюшка.
Взгляды их встретились. Борька отрицательно мотнул головой.
- Надо в карманах у него посмотреть! - подсказал кто-то. - Чего он руки в карманах держит?
- Выверни карманы, - негромко сказал Андрюшка.
Борька замер на миг и вдруг, пригнувшись, бросился головой вперед сквозь толпу к выходу. Его поймали.
- А ну показывай, что у тебя там!..
Но Борька держал сжатые кулаки в карманах, изворачивался, пинался, кого-то кусал. Андрюшка растолкал ребят, схватил Борьку за грудки, встряхнул его и выкрикнул в лицо:
- Ты что делаешь?! Показывай карманы!
Борька перестал трепыхаться и, ни на кого не глядя, вытащил руки из карманов. Они по-прежнему были сжаты в кулаки, но меж пальцев правой руки сочилась кровь. Кто-то ахнул. Наступила жуткая тишина.
- Разожми! - приказал Андрюшка.
Борька приподнял руки, будто они были неживые, и медленно разжал пальцы. На окровавленной правой ладони лежало лезвие безопасной бритвы.
Никто не видел, когда появился у раздевалки дежурный учитель преподаватель истории Леонид Федорович Краев, высокий седовласый человек, и все вздрогнули, услышав его густой, спокойный голос:
- Гвоздев и Сизов - к директору, остальные - по домам.
Андрюшка стоял в коридоре возле директорской и рассеянно смотрел в окно. За все время неожиданно возникшей короткой дружбы с Борькой Андрюшка ни разу не сомневался в его правдивости и был убежден, что Борька не сможет ему соврать ни при каких обстоятельствах. Из чего выросла, на чем основывалась эта убежденность, он и сам не знал. И вдруг такая история...
Из директорской доносились голоса, но Андрюшка не прислушивался к ним и не пытался понять, что там говорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50