- Не понимаю, зачем нам ввязываться в чужую. драку? - возразил Бегунок.
- Какой ты чудной! - не сдавался Жёлудь.
Они, наверное, дадут и нам пострелять.
Он выскочил из убежища и подбежал к бравому всаднику. Тот наставил на него копьё из сосновой иглы, пришпорил кузнечика и чуть было не растоптал Жёлудя.
- Вы кто такие? Откуда путь держите? - тут же обступили друзей всадники.
- Я знаменитый военный корреспондент и мастер письменных дел Жёлудь Дубовый, а это мой друг, замечательный поэт Горох Бегунок.
- Очень приятно. А я - Тур-Боб-набоб, правитель Бобового царства, потомок могущественного заморского рода, турецкой породы. И пока я жив, пока на моей груди будет хоть одна медаль, ни одному чужестранцу, ни одному самозванцу не позволю править моим царством. Я всех разнесу! Пускай весь мир знает, что я расправлюсь с пехотой и рано или поздно завоюю весь мир. Вперёд!
- Прекрасно, так и запишем! - обрадовался Жёлудь и раскрыл свою тетрадь.
- Пиши: сегодня мне принадлежит Бобовое царство, завтра - Кривдино государство, а послезавтра - весь мир! Победа так и рвётся в мои объятия. А ты, поэт Го-Рох, должен сочинить в мою честь песню. Дать им коней!
Правитель дёрнул поводья своего рысака и помчался вперёд.
Свита понеслась следом.
Жёлудь летел как угорелый, а Горошек едва держался в седле. От бешеной скачки у него стучали зубы, развевался торчащий на лбу вихор. Но даже и при этом он не мог смолчать:
- Из-за тебя мы из этого Кривдина государства до старости не выберемся. Увидишь, как миленькие.влипнем... - Он не договорил, так как прикусил язык.
- Не трусь, я научу тебя смелости, - хвастался Жёлудь. - Представь себе, что вокруг одни неучи, и никого не бойся.
- Я пытаюсь, но почему-то вижу только одного, - рассердился Бегунок.
- Песню! - приостановив коня, рявкнул владыка Бобового царства и сверкнул глазами. - Когда вы сочините песню?!
От его крика у приятелей потемнело в глазах, заложило уши, а по спине забегали мурашки. Поравнявшись с Горохом, Жёлудь тихо сказал:
- Надо что-нибудь придумать.
- Ты похвастался, ты и думай.
- Но ведь ты поэт!
- Спасибо, в следующий раз ты скажешь, что я свинья, и велишь рыть землю носом. Ещё раз говорю: я всего лишь простой Горошек и вовсе не хочу, чтобы меня называли всякими выдуманными именами.
Жёлудь морщил лоб, кусал перо, писал и снова черкал, но ничего путного не мог придумать. Дома все песни сочинял Певец, а тут надо было творить самому. От чрезмерного напряжения ума с него сошло семь потов. Возможно, он вспотел бы и в восьмой раз, но, видя, что знатный всадник достаёт из ножен меч, маленький самозванец стал выкрикивать первое, что пришло ему в голову:
Краснощёкий
Боб-набоб,
В чёрных точках
Нос и лоб.
Средь Бобовых
Главный боб
Пучеглазый
Тур-набоб!
- Как ты смеешь?! - взмахнул мечом предводитель кавалеристов.
- Эта песня предназначена для ваших врагов, чтобы они ещё больше боялись,в страхе оправдывался Жёлудь. - А для вас мы сложим другую.
После такого объяснения песня очень понравилась правителю. Спустя несколько часов армия уже распевала этот ужасающий марш, от которого должны были разбежаться все враги.
- Действительно, этот надменный Боб-набоб - страшный невежда и безнадёжный глупец, - обрадовался Горох. - Это наше счастье, дорогой Жёлудь, потому что врать тебе пока удаётся гораздо лучше, чем говорить правду.
Однако враги и не думали разбегаться. В конце поля загромыхали пушки, посыпался град пуль и снарядов, начался бой.
Носились кони без всадников, ползали всадники без коней; вокруг раздавались крики и стоны. А к полю боя скакали всё новые и новые полки.
Стоя на большущем камне, Боб-набоб не отрывался от бинокля и кричал:
- Вперёд, вперёд! К окончательной победе!
- Что думает главнокомандующий о ходе боя? - спросил Жёлудь.
- Гул орудий для меня прекраснее любой музыки. Огонь войны для солдата милее хлеба, - напыщенно ответил Боб-набоб.
Вдруг над их головами разорвался шрапнельный снаряд, заряженный ядовитыми семенами белены. Испуганные кони метнулись в сторону и понесли всех в самое пекло боя.
- Отбой! Отбой! - не своим голосом закричал правитель Бобового царства. Трубить отбой!
Но было уже поздно. Жёлудь вылетел из седла, перевернулся в воздухе и, грохнувшись на землю, потерял сознание. Только выпавшая к вечеру роса привела его в чувство. Вокруг было тихо и пусто. Где-то неподалёку чуть слышно стонал раненый, где-то ржал конь. Жёлудь крикнул раз, другой, но никто не откликнулся.
Собравшись с силами, он медленно пополз на стоны. В большой воронке, вырытой снарядом, лежал Горошек.
- Куда ты ранен? - спросил Жёлудь. Горох ничего не ответил, только жалобно застонал. Жёлудь увидел распоротый бок товарища и, не выдержав, упал как подкошенный.
ПЛЕН
Когда голова у Жёлудя перестала кружиться, Горошек уже не стонал. Он терпел, стиснув зубы, и даже пытался улыбнуться.
- Теперь я ничего не боюсь, - с надеждой промолвил Бегунок.-Ведь ты знаменитый доктор и быстро вылечишь меня.
- Разумеется, - пообещал Жёлудь и, взявшись руками за голову, глубоко задумался.
В эту минуту он ненавидел себя. Жизнь Горошка висела на волоске, а он не мог помочь другу, потому что, кроме как врать и хвастаться, ничего больше не умел. Правда, Жёлудь однажды видел, как люди залечили его папаше подгнивший бок цементным пластырем, но не мог придумать, где достать это чудесное лекарство.
А Горошку становилось всё хуже и хуже. Жёлудь сбегал к ручью и принёс ему полный берет воды.
- Только не умирай,-умолял он друга. - Только, будь так добр, не умирай.
- Даже и не думаю, - бодрился Бегунок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34