- И еще не таких видели. Его превосходительство Гасбер пешком не ходит и дырявых штанов не носит. А где твое разрешение, горлопан?
- Я сам пропуска подписываю.
- Так чего ждешь? Возьми да подпиши.
- У меня нет ни бумаги, ни печати.
- Значит, никакой ты не полковник. - Надсмотрщик подозвал рабочих, велел им нацепить на шею Гасберу сито с крупой и приставить его к работе.
Как ни артачился, как ни ярился его превосходительство, ничего поделать не смог.
- Видал, какой барин выискался. Жрать захочешь - спеси-то поубавится, отрубил надсмотрщик и улетел в долину.
Жалко было смотреть на его превосходительство господина начальника, как он на четвереньках карабкался по склонам, непривычными к работе пальцами рассыпал крупу, - больше себе за шиворот, чем на землю, поливал траву потом и клял на чем свет стоит свою затею с куропатником. Над его головой кружили стаи куропаток, садились ему на плечи, на лысую, как куриное яйцо, голову, а которые понахальнее, те старались долбануть клювом в темечко или другое чувствительное место.
Приглядевшись, я увидел, что никакие это не куропатки, а искусственные птицы - перекрашенные на фабрике вороны, которым не слишком усердные Гасберовы подданные лишь слегка укоротили клювы и выпестрили оперение.
- Оляля, Гасби, а не твое ли это изобретение? - спросил я полковника.
Он не ответил, продолжая ругаться:
- Прохвосты, болваны, нахалы!
- На тебя насмотрелись.
- Я - начальник. А они не смеют!
- Тебе потеха, а им не до смеха, - но и мне было не до смеха. Прожорливые птицы налетели и на меня, как будто неделю не ели. Долбили острыми, отштампованными на комбинате клювами, хлестали крыльями, едва-едва отбился камнями, потому что никакого оружия, за исключением брючного ремня, с собой не захватил.
К вечеру мы до того вымотались, что не хотелось уже ни есть ни пить. Свалились на голую землю и заснули мертвым сном. Когда проснулись, тело болело, будто нас всю ночь цепами молотили. Не успели продрать глаза, как все началось сначала.
- Пусть делают, что хотят, я с места не сдвинусь, - решил Гасбер и украдкой сыпанул в рот горсть крупы.
- Как ты смеешь крупу его превосходительства Посоль фон Фасоля жрать? кинулся к нему надсмотрщик. - В тюрьму упеку. Лягушкам скормлю! - Он схватил Гасби за шиворот и снова приставил к работе. А тот был до того измучен, что едва-едва мог поднять одну крупинку.
- Алло, полковник, ведь в вашей стране работают только те, у кого нет денег, - напомнил я его собственные слова.
- Надсмотрщик - дикарь и не знает наших законов.
- Оляля, но ведь ты миллионер!
- Да не взял я денег, Мики.
- Но ведь у тебя сто фабрик, Гасби?
- Не мог же я их сюда принести.
- Но ведь ты государственный деятель...
- Я печать потерял.
- А совесть ты с собой носишь? - прицепился к нему надсмотрщик. Поднимайся и работай, а не то - вздую.
- Да ты человек или не человек? Пойми: нет у меня сил, не могу работать, распинался перед надсмотрщиком полковник.
- Работай через немогу. Приказ есть приказ.
- Послушай, а кто издал этот дурацкий приказ?
- Его превосходительство Гасбер Посоль фон Фасоль, - отчеканил надсмотрщик.
Пришлось работать через немогу.
На обед нам дали по тонкому ломтику искусственного хлеба, по шкварке копытного мяса и по капле мякинного кофе.
- Так мало!? - возмутился один из новых работников. - Какой осел установил эту норму?
- Его превосходительство Посоль фон Фасоль, - ответили старые рабочие.
Не успели проглотить обед, как надсмотрщик погнал всех вниз, за новой порцией крупы.
- А отдыхать когда?
- Господин Фасоль запретил отдыхать.
- Хоть передохнуть дайте, - просил Гасбер.
- Ты и так втянул в себя две установленные Гасбером нормы воздуха.
- А чтоб его дракон проглотил, вашего живодера Гасбера! - не выдержал полковник и проворно зажал рот обеими руками. Испуганно оглядевшись вокруг, он тихо поинтересовался: - А здесь у вас поблизости драконы не водятся?
- Не-ет, - ответили работники. - Был один, да и тот давно в Перлон перебрался.
- Кто такой?
- Да Гасбер...
Больше полковник ни о чем не спрашивал. Горестно опустил голову и пошел работать. Я видел, что ему и вправду туго приходится.
Ночью со снежных вершин потянул холодный ветер, а к утру ударил мороз. Стуча зубами, я набрал хворосту, сухого мха, сложил костер и развел огонь. Рабочие удивлялись моим необычайным способностям, потому что все они с детства были научены зажигать только электрокамины.
- Знаете, ребята, я голодать больше не намерен. Надо пристрелить пару "воропаток" и запечь на костре.
- Да вы что! - побледнели работники куропатника. - Гасбер нас самих перестреляет.
- Мне кажется, что теперь и он не станет возражать. Как ты думаешь, Гасби?
- Понятное дело, - оживился полковник. - Голод заставит закон обойти, - и он стал меня подзадоривать. - Только как мы их поймаем, ведь у нас с собой никаких орудий нет...
- Да уж что-нибудь придумаю! Послушайте, братцы, а нельзя ли у вас тут раздобыть конягу? - спросил я рабочих.
- А что это за зверь такой?
- Ну, разве не знаете: две ноги бегут, две догоняют, два уха торчат, два глаза глядят и шестьсот ниток позади развевается.
- А-а-а, есть такой зверь, в зоологическом саду в клетке заперт. Только у него все не так: две ноги бредут, две волочатся, два уха повисли, два глаза закисли, а позади десяток волосин торчит.
- Сойдет и такой.
Под покровом темноты я пробрался в этот сад, разыскал клячу, вымазал ее медом, посыпал крупой, а к хвосту привязал крепкую дубовую палку. Потом перекинул коняге через спину две пустые плетеные корзины и повел в горы.
Едва взошло солнце, искусственные куропатки тучей налетели крупу жрать и медом лакомиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41