Но поскольку вожатая продолжала говорить, старик прижал к груди шапку и чинно замолк. Он принадлежал к тому старому поколению, которое свято чтило учителей и деятелей просвещения.
- Хоть бы раз вас пришли похвалить за добрые дела. Нет, ни разу! Мне стыдно, что вы мои пионеры!
Разволновали вожатую собственные ее слова. Глаза стали влажными, того и гляди, хлынут слезы. Боясь разреветься перед ребятами, она замолчала и вышла из класса.
Дверь осталась открытой.
Дядюшка Мичо стоял, размышляя над ее словами. Права девушка. Такая молодая, а так умно говорила. Султан тяжело вздыхал - нечестно все это, нечестно! Остальные хитро переглядывались - ну, долго им еще столбами торчать возле доски? На глазах у этих плакс и подлиз - девчонок. И насмешниц к тому ж! А все же не решались они самовольно двинуться с места, ждали, как начальство распорядится. Но Пират упорно глядел в какую-то точку на полу и, казалось, забыл обо всех остальных, а у Мичмана лопались шина за шиной.
7. У БОЛЬНОГО КАПИТАНА
- Потом сказала: "Мне стыдно, что вы пионеры!" - и вышла из класса, закончил рассказ Султан, протягивая руку еще за одним пончиком.
- Не так вовсе! - досадливо поморщился Мичман. - Она сказала: "Мне стыдно, что вы мои пионеры!"
- А чего ей стыдиться?
И, недоумевая, съел еще один пончик.
Моряки собрались у больного Капитана; перебивая друг друга, рассказывали ему, что произошло утром в классе.
- А ты в другой раз нас не подводи! - Этот выговор был обращен к Пейчо.
- Да я...
- Нечего оправдываться, - прервал его Капитан. - Раз был на реке - выходи!
- Это верно!
И еще одного пончика как не бывало.
В дверь постучали - тихо, неуверенно. Чичо Пей был к ней ближе всех - он встал и отворил. От неожиданности он даже вздрогнул. В комнату вошел Пират, остановился виновато у порога:
- Мы узнали, что ты заболел...
- Входите! Располагайтесь! - ласково улыбнулся Капитан.
Пират неуверенно шагнул вперед. "Давай входи!" - послышалось за порогом, и Еж так толкнул Стручка, что тот затормозил только на середине комнаты.
- О, мистер Стручокинс, нельзя ли полегче? Разве так входят в чужой дом?
- А что поделаешь? - пожал плечами Стручок. - Дикари, разве им растолкуешь, как себя вести в обществе!
В комнате стало тесно. Моряки поднялись, уступая места нежданным гостям. Мичман и Пейчо примостились на краешке кровати, а Ваню - тот вообще устроился на пестром половике.
- Можно, я тоже сяду в кресло? - сказал Стручок, втискиваясь на сиденье рядом с Ежом.
Султану пришлось сидеть на одном стуле с Торпедой. Это отдалило его от тарелки с пончиками. Ее заслоняла картонная коробка. До него долетал только их сладкий дух.
Когда все расселись, наступило молчание. Еж прыснул:
- Что это вы притихли, как на уроке рисования?
На щеках Пейчо замелькали ямочки - целая серия тире и точек, прямо азбука Морзе. Стручок укоризненно глянул на Ежа и хмыкнул.
- Ну, как ты? Температура есть? - нащупал он наконец подходящую тему для разговора.
- Небольшая. С чего это я простудился? И не в такой ледяной воде приходилось купаться, почище этой!
- Вспотел, поэтому, - вставил Пират.
Все опять замолчали.
- Банки тебе ставили? - сделал новое усилие Стручок.
- Банки - это что! - отрезал Торпеда. - Я вот однажды, бам, слег, так бабушка мне хлоп-хлоп горчичники - жуткое дело!
- Горчичники? - усмехнулся Мичман. - У меня, когда я маленький был, заболела нога, и мне ее крапивой нажгли. Жгло здорово, но ничего, стерпел, подумаешь!
Перед крапивой все остальное, конечно, бледнело. И напрасно Еж тужился придумать что-нибудь пострашнее. Поняв это, он тяжело вздохнул:
- Везет тебе, Капитан! Я вот невезучий: в этом году не пропустил в школе ни одного денечка.
- Я слышал, вчера кое-какие происшествия случились! - благовоспитанно продолжал Стручок.
- Меня чуть не отлупили, - честно признался Пират. - Хорошо, что у нас были гости. А потом папа остыл, не стал меня трогать.
- А у меня все тихо обошлось. - Еж приврал и глазом не моргнув.
- И у меня, - поспешно сказал Султан.
- Девчонки нам подпортили, - ввернул Мичман.
- Откуда они узнали? - спросил Петух.
- Ниоткуда. Румяна видела, как мать Султана щеткой драила.
- Султан, это правда?
Султан залился краской.
- Румяна сказала: ты в это время был похож на штангиста.
Вообще-то Румяна этого не говорила, но все поверили. Еж держался за живот, не смея ни на кого взглянуть. Чичо Пей хмыкнул и тихо-тихо зачирикал:
- Султан, а Румяна к одному тебе приходила спрашивать про задачки?
- Она живет рядом, - оправдывался Султан.
- А-а-а-а! - затянули ребята.
И замолкли, потому что в комнату вошла тетя Софа, Капитанова мама, с миской, полной печенья. Султан услужливо отодвинул коробку, чтобы освободить место для миски. Печенье было с пылу с жару - прямо из духовки. Пахло оно так, что дух захватывало. Печенье масляное - белое, песочное, посыпанное орешками и сахарной пудрой. Некоторые подрумянились - перепеклись. Видимо, находились на середине противня: уж Султан кое-что смыслил в таких делах.
- Угощайтесь, ребята! Берите! - пригласила тетя Софа.- Боян, угощай своих гостей!
Она тут же ушла, потому что знала: останься она в комнате - мальчишки притихнут и начнут смотреть, как пугливые мышата.
- Ваню! - кивнул Капитан.
Ваню поднялся. Торопливо потянувшись к миске, он толкнул картонную коробку - она упала, крышка отскочила в сторону, и у ног Юнги рассыпался весь секретный флот Капитана.
- Ух ты!..
Он отставил миску ужасающе далеко от Султана.
Капитан покраснел. "Как же я забыл спрятать ее! Подумают: большой, а в цапки играет".
- Я это... Нечего было утром делать. Ваню, хочешь - возьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39