- Телятинка, у тебя неприятности, - уверенно сказал отец.
- Откуда? - тупо ответила Цеся, даже не поглядев в его сторону.
- Я ведь вижу. Что случилось?
- Ничего. Честное слово. Сейчас помру от смеха, - сказала Целестина и, чтобы быть последовательной, залилась слезами.
Отец услышал грохот кастрюль и поспешил на кухню, откуда доносились эти милые сердцу звуки. В кухне, пропитанной вкусными запахами, Юлия, распевая, мыла посуду, что тоже внушало тревогу.
- Здравствуй, дочь, - сказал Жачек. - Скажи, Цеся, случайно, не влюблена?
- - Понятия не имею, - спокойно ответила Юлия. - Что касается меня, то я влюблена. В Толека.
- Конец света! - простонал отец.
- Я ему сказала, что люблю его и что он должен на мне жениться.
- Ты ему сказала, что он должен... - обалдело повторил Жачек.
- ...на мне жениться. Разумеется, после того как освоится с этой мыслью.
- Конец света!
- Ты голодный, Жачек?
- Чертовски, - ответил отец.
- Мне очень жаль, но тебе придётся подождать.
- Это еще почему?
- С нами будет обедать Толечек. В порядке освоения.
- Конец света!
- Сегодня у нас рисовый суп по-королевски.
- Цеся варила или Кристина?
- Я, - заявила Юлия.
- Конец света!
- На второе "кок о вэн[12]".
- Кок - это курица?
- Курица, но "о вэн".
- Ага.
- К этому запеченный лук-порей или морковка Виши, на выбор! И гренки. На сладкое - негр в сорочке.
- Почему в сорочке? - недовольно поморщился Жачек.
- Таков рецепт. Это сливочно-шоколадный крем.
- Конец света!
- Толеку очень нравится, как я готовлю, - сообщила Юлия с улыбкой черной пантеры. - Влюблен по уши, можешь мне поверить.
- Конец света!
- Еще вопросы есть?
- Естественно. Кто вылизал квартиру?
- Цеська.
- Вот-вот. Она всегда придумывает себе развлечения в этом роде, когда у нее на душе кошки скребут. Мне бы хотелось все-таки знать, в чем дело?
- А не знаю, - махнула рукой Юлия. - Я, как эгоцентрик, занята только своими проблемами. Да и в ее возрасте все это несерьезно.
- Она не по возрасту серьезна, - изрек отец. - Так что ничего не известно. А что говорит по этому поводу мама?
- Мама вкалывает. Получила ответственный заказ, и мы ее почти не видим.
Вошла Цеся, бледная, с отчаянием в отсутствующем взоре.
- Я поступаю на физический, - сообщила она. - Или на астрономический. Папа, что такое эти проклятые кварки?
- Гипотетические элементарные частицы, - сказал изумленный отец. - Неужели именно это мучило тебя все последнее время?
- Нет, - ответила Целестина. - Все последнее время меня мучила мысль о совершенных ошибках. Я поняла, что за все нужно платить.
- Наблюдение не лишено оснований, - признал отец.
- Ничто не проходит бесследно, Что бы я ни сделала, все будет записано в историю моей жизни, так же как в историю болезни записывается каждая мелочь. Что случается, то случается, обратно ходу нет. Задним числом я уже это не могу изменить. Вроде бы и нет ничего, а на самом деле - есть. Кто-то об этом помнит, и я сама помню, и ничегошеньки нельзя сделать, чтобы это зачеркнуть.
Отец ухватился за последнее слово:
- Что зачеркнуть?
- Глупый поступок. И вообще все. Раньше это было возможно, потому что я имела дело главным образом со своим семейством. Но теперь изменилось.
- Изменилось, говоришь? - встревожился Жачек.
- Изменился весь мир, - отчеканила Цеся и вышла, не догадываясь, что по ее милости отцу мгновенно расхотелось есть.
За обедом Цеся сидела как истукан, уткнувшись взглядом в пустую тарелку. Родственники, которые тем временем не без удовольствия управились даже с негром в сорочке, ничего не замечали, пока мама не спросила:
- Цеся, ты что ничего не ешь?
Цеся даже не услышала вопроса. Погруженная в себя, она не обращала ни малейшего внимания на окружающий мир.
- Что-то здесь не так, - шепнул отец сидевшему рядом дедушке.
- Не так, того-этого, - согласился дедушка. - Скажи ей, пусть к подружке, что ли, сходит. Женщинам, того-этого, непременно нужно выговориться.
- Цеся! - сказал Жачек, дергая дочку за рукав. - А почему бы тебе не пригласить свою анемичную подругу?
В Цесиных глазах мелькнула слабая тень возмущения.
- Анемичную?! - повторила она.
Это уже было каким-никаким проявлением жизни, и встревоженный отец решил и дальше идти тем же путем.
- Честное слово, мне не хватает этой худосочной дурнушки. Как там ее миндалины?
- Ты по-прежнему имеешь в виду Данку? - чуть ли не со злостью осведомилась Целестина.
- Да, да. Уродина она, конечно, но симпатичная, - радостно подтвердил Жачек.
- Ты глубоко ошибаешься, - сказала Целестина, постепенно снова погружаясь в пучину своей печали. - Никакая она не симпатичная, но зато красивая. Я, например, склоняюсь к тому, что лучше быть красивой и несимпатичной, чем симпатичной и уродливой.
- А я бы хотел быть красивым и симпатичным, - заявил Бобик, которого никто не спрашивал.
- Ха-ха! - засмеялся Толек, который по ему лишь известным причинам был в распрекрасном настроении.
- Толечек, хочешь еще негра? - проворковала Юлия.
- Что ж, положи, дорогая, - милостиво позволил юный паша.
- А я буду расписывать яйца! - закричал Бобик. - Как здорово!
Ни у кого не хватило духу отказать ребенку в этом удовольствии, хотя расписывать яйца было еще рановато. Мысль о том, что Бобик по меньшей мере час спокойно просидит на месте, прельстила взрослых.
- Так уж и быть, Бобик, сварю тебе десяток яичек, - согласилась мама Жак.
- Только чтоб были свежие, - строго сказал Бобик.
3
Было уже пять часов, а Данка не появлялась. Цесю это не удивило: с завтрашнего дня начинались каникулы, и она, в общем-то, и не надеялась, что сегодня Данке захочется заниматься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60