- примирительно сказал Синюхин. - Микрофото, трешник цена!..
- Ты для чего про Ирку натрепал? - спросил Игорь.
- Надо же было выкручиваться...
- Вот про меня бы и врал, а Ирка тут ни при чем.
- Подумаешь какая... - И тут Гарька произнес непечатное, гнусно-оскорбительное слово.
Игорь почти никогда не дрался. Во всяком случае, он не был агрессивен по характеру. Но в этот момент вспомнил: если ребром напряженной ладони ударить человека по шее, тот должен упасть. Об этом приеме самозащиты он вычитал в детективном романе, а может быть, видел в кино. Игорь неспешно развернул ладонь, напряг руку и, почти не замахиваясь, коротко и сильно стукнул Гарьку по шее. Тот рухнул.
Игорь очень удивился - слишком уж просто все получилось. И испугался: "Что теперь будет? Что будет?"
Как раз в это время в коридоре появился Иван Карлович. Видел он или не видел, как свалился Гарька, Игорь не знал.
- Если человек упал, - сказал учитель, - ему надо помочь подняться на ноги.
Вместе с Игорем они подняли Гарьку и посадили на край бочки с рододендроном.
Гарька открыл глаза и с недоумением уставился на учителя, потом ошалело посмотрел на Игоря.
- Все в порядке? - спросил Иван Карлович. - Случается, что долгий перерыв в приеме пищи приводит подростка к голодному обмороку. Не надо, Синюхин, задерживаться в школе. Я надеюсь, Петелин, ты поможешь товарищу выйти на воздух? Кстати, я поглядел твою контрольную - вполне.
Во дворе, под ветерком, Гарька пришел в себя и спросил:
- Чем ты мне врезал?
- Рукой, - сказал Игорь. - И если нажалуешься матери или опять капнешь Белле, я еще не так тебе врежу...
Все на этом вроде бы и кончилось, обошлось, если не считать руки. Рука у Игоря распухла и отчаянно болела. Он подумал: "Если мать заметит, разговоров не оберешься". И Игорь очень обрадовался, когда никого не застал дома.
Поел на скорую руку. Нацарапал записку: "Уехал к Тане с Вадимом, заниматься. Если задержусь, не беспокойтесь". И укатил в Москву.
Тане и Вадиму он рассказал все, как было. Таня его пожалела, намазала ладонь йодом, Вадим похохатывал и переспрашивал:
- Ты его - рра-аз, а он - готов? Силен! - И, перестав восхищаться, сказал: - Смотри, парень, доиграешься, нельзя так.
- Но он же гад.
- Могу поверить. Но если каждый начнет лупить по головам гадов, исходя из своих личных соображений, что ж это будет? Есть закон, там сказано, что применять силу в целях самообороны допустимо только в том случае, когда все остальные средства уже исчерпаны! А твой гад на тебя даже и не замахнулся, значит, агрессор не он, а ты. И отвечать тебе!
- Так он же на Ирку наговорил...
- Допустим. На слова полагается отвечать словами. За оскорбление можно привлечь к ответу в административном или судебном порядке.
Игорь смотрел на Вадима и никак не мог взять в толк - серьезно тот говорит или шутит? И почему-то вспомнил смеющиеся глаза Ивана Карловича и окончательно уверился: математик все видел, все понял и про голодный обморок сказал нарочно.
- Хороший человек ты, Ига, - сказала вдруг Таня, - простоват только. Лезешь напролом и схлопатываешь.
- Не люблю я хитрых, чего хорошего... - сказал Игорь.
- Ну, совсем уж без хитрости тоже нельзя, - вмешался Вадим. Детективы небось с удовольствием заглатываешь - про разведку, про войну... Кто же без хитрости побеждает? Пораскинь мозгами, зря, что ли, говорится: простота хуже воровства. Честная хитрость - это знаешь что? Т а к т и к а! Суворова почитай!
- В самый раз ему сейчас Суворова читать, - засмеялась Таня, - "Науку побеждать" вместо геометрии, да?..
Домой Игорь вернулся поздно. Все спали. Рука у него адски болела. Не зажигая света, он пробрался в свою комнату. На подушке лежала записка. Чтобы не беспокоить Ирину, он не стал читать записку до утра. А там было сказано: "Действовать всегда лучше, чем бездействовать". Аллан Силлитоу.
ДОРОГИ, ЧТО НАС РОДНЯТ
Есть такой старый обычай - присаживаться перед дорогой и минутку молчать. Не знаю, как возникла эта традиция, но если тихая предотъездная минута должна помочь сосредоточиться и еще раз мысленно "проиграть" маршрут - обычай этот добрый и вполне целесообразный.
Накануне своего очередного отъезда я присел к письменному столу и задумался.
Впереди меня ждала дорога - три тысячи километров автопути, двое суток бессонной гонки. Чего я жду от этих километров, что рассчитываю увидеть, узнать, почувствовать?
Новые, города, новые подъемы и спуски скоростной автотрассы, медный закат и нежно-розовый рассвет; тихую равнину средней России, только что оттаявшую, зеленеющую изумрудными озимыми всходами; угасшие вулканы старого Крыма, врезанные в бледно-голубую эмаль прозрачного весеннего неба?.. Да, все это обязательно будет, и я знаю, не оставит меня равнодушным. Сколько бы ни приходилось колесить по родным просторам, возвращаться в некогда уже открытые для себя города и открывать новые, никогда я не расстаюсь с чувством изумления перед бесконечностью земли, не устаю радоваться ее обновлению. И в какой бы раз ни попадалась на глаза одинокая придорожная могила - след минувшей войны, или вознесенный на бетонный постамент танк Т-34, или поднятая над землей пушка, сердце всегда охватывает новая волна горькой, неизлечимой обиды за тех, кто не дошел, не выжил. Годы прибавляют к этому чувству только один оттенок - какими же они, погибшие, были молодыми. Двадцатилетним я не думал об этом, теперь думаю...
И все-таки я отправляюсь в новый путь не ради городов, которых не видел, и не ради встреч, что непременно дарит каждая дорога, и не потому, что воспоминания минувших лет помогают лучше оценивать сегодняшний день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89