Что занимает мысль мою
Один я это сознаю".
Известно вам, что если б размышляли
Животные, они едва ли
Могли бы в том отдать себе отчет.
Декарт же далее идет
И утверждает он, что действия животных
Зависят от одних влияний безотчетных,
Что рассуждать они не могут никогда.
Мы с вами этому поверим без труда;
И тем не менее, когда, травимый псами,
Напуганный людскими голосами
И звуками рогов, предвестников побед,
Маститый зверь, достигший лет преклонных,
Олень старается напрасно спутать след,
От ярости лiaoоa, погоней распаленных,
Он уклоняется, оленя юных лет
Подставив им взамен. И как его уловки,
Которыми продлить свои он хочет дни,
Как хитрости его, его обходы ловки!
Достойны участи счастливейшей они
И славного вождя. Но гончих разъяренных
Добычей он становится в борьбе,
Иных трофеев не стяжав себе.
Когда птенцов своих, едва лишь оперенных
И не умеющих летать,
В опасности их куропатка-мать
Увидит вдруг, искусно притворяясь,
Что пулею в крыло поражена,
Охотника и пса старается она
Отвлечь к себе. Когда же тот, кидаясь,
Готовится схватить ее, легко
Она взлетает высоко,
Над их смущением как будто издеваясь.
Близ севера есть дальняя страна.
Как в первобытные глухие времена,
Там люди все живут в невежестве глубоком;
Зато животные сооружают там
Над быстрою рекою иль потоком
Сооружения, подобные мостам.
Искусно строятся животными плотины:
Настилка из досок, затем из твердой глины.
Под предводительством главнейших мастеров
Работает артель бобров.
Известная во время оно.
Что перед этою - республика Платона?
Лишь только настает холодная зима,
Бобрами строятся удобные дома,
И по мостам они свершают переходы,
Меж тем как дикари переплывают воды.
Что лишены животные ума,
Я верить не могу и я скажу вам больше:
Герой, пред кем дрожит турецкая земля,
Мне сообщил рассказ, король великий Польши,
А лжи не может быть в устах у короля.
Король рассказывал, что на его границе
Из рода в род ведут войну зверьки,
Которые зовутся байбаки;
Они сродни приходятся лисице.
И столь искусная война
Едва ли меж людьми бывала ведена:
Разведчики, летучие отряды,
Шпионы, вылазки, засады,
Все ухищренья, без числа,
Науки, Стиксом порожденной,
Которая героям жизнь дала.
Дабы почтить хвалою заслужённой
Их подвиги, пусть Ахерон
Нам возвратит великого Гомера;
Пусть также и Декарт нам будет возвращен.
По поводу столь дивного примера,
Хочу я знать: что возразил бы он?
Пусть говорят: животных организмы
Лишь сложные природы механизмы,
Телесной памятью одной одарены,
И побуждения другого им не надо
Для действий, вроде тех, что мной приведены.
Им служит память местом склада:
Ища предмет знакомый в нем,
Они идут знакомым им путем,
И повторяется все в том же направленьи
Такое ж самое явленье;
Но мысли в них руководящей нет.
Мы действуем не так. Инстинкт или предмет
Не служит точкой нам исходной,
Мы побуждаемы лишь волею свободной.
Начало высшее во мне заключено
И существо мое ему подчинено;
Начало это, будучи духовным,
Отделено от тела, и оно
Является у нас властителем верховным
Всех действий. Но какая связь
Незримая, меж них установясь,
Его соединяет с телом,
Кто властен разрешить в определеньи смелом?
Владеет хорошо орудием рука;
Но в свой черед кому была она послушной?
И чьим велением несутся облака
И движутся миры стезею их воздушной?
Небесный дух, быть может, их ведет.
Такой же дух и в нас живет,
Пружины тайные приводит он в движенье.
Пути невидимы, мы видим лишь явленье;
Возможно их постичь - на лоне Божества.
И если правду всю сказать нелицемерно,
То сам Декарт, учения глава,
Знал то же, что и мы. Одно я знаю верно:
Дух этот чужд разумнейшим зверям,
Лишь в человеке он себе возводит храм.
И все ж растения, хотя оно и дышит,
Неизмеримо выше зверь.
Что скажет тот, кто мой рассказ услышит,
Который здесь я приведу теперь?
Две Крысы, бедствуя, искали пропитанья.
Они нашли Яйцо, и радость велика
Была у них: не целого ж быка
Двум крысам надобно! Но против ожиданья
У них Лиса явилась на пути.
Как от нее Яйцо спасти?
В передних лапах унести
Его вдвоем? Насколько можно,
Катить или тащить до места осторожно?
Все это значило б на риск большой идти.
Необходимостью исхода
Был создан план такого рода:
Пока Лиса могла бы их настичь,
С добычею укрыться бы умели
Они в норе своей. И вот для этой цели
Одна из крыс легла навзничь
И лапами яичко обхватила,
Другая ж, несмотря на кой-какой толчок,
(По счастью, путь был недалек),
Домой за хвост подругу дотащила.
Ведь после этого - лишь только наобум
Возможно отрицать и у животных ум.
По мненью моему, рассудком звери эти
Одарены настолько же, как дети;
А дети мыслят все уже на утре дней.
И, в силу этой же причины,
Я нечто выше и сложней
Признал бы у зверей, чем тайные пружины.
Уму их далеко до разума людей,
Но в них материя, являясь утонченной,
Мне кажется из света извлеченной:
Она - живей и подвижней огня;
Огонь возник, от дерева рождаясь,
И в свой черед гореньем очищаясь,
Прообразом души он служит для меня.
Я дал бы всем животным несомненно
Способность чувствовать, судить несовершенно
(Никак не более), и умничать совсем
Я воспретил бы обезьянам всем.
Что до людей - все были б мною
Наделены они душой двойною:
И душу первую я дал бы мудрецам,
Животным, детям и глупцам,
Всем без различия живущим в этом мире;
Вторая - более возвышенно чиста,
С душою ангелов носилась бы в эфире:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80