Почему
это случилось? Хотя, впрочем, на дороге миров бывают вещи и более
странные. Все же, ему очень хотелось в этом разобраться. Может, из-за еще
не потерянной надежды как-нибудь найти ответы на некоторые вопросы? Кто он
такой? И зачем он? Как оказался на дороге? Куда идет? Что ищет?
Достоверно он знал только, что есть он, есть дорога, и он по ней
идет. Кроме того, били детские воспоминания, но с ними происходили
странные вещи. Например, сейчас он знал о них только то, что они
существуют, но какие они - вспомнить не мог. Когда же это произошло? Да
перед самым нападением акулоида. Точно. Может быть, спасшая его сила,
одновременно их и прихватила? Как плату за спасение?
Он погладил ладонью голову и снова задумался....
А еще про дорогу миров говорят, будто бы по ней нельзя путешествовать
больше трех лет. Якобы с теми, кто пересек трехлетний барьер, происходят
ужасные вещи. Нет, это выдумка. Они с медвежонком идут по дороге больше
трех лет, и до сих пор ничего страшного не случилось. Правда... А вдруг их
спасла именно дорога миров? А ведь если так... То что же? Но все-таки...
Птиц разозлился.
Трусишь ты, братец. Испугался? Ну да, еще бы, такая знакомая и
привычная дорога миров подкинула непонятную штуку? Что теперь делать?
Сидеть и ждать у моря погоды? Не слишком ли шикарно? Дудки!
Встав, он резко взмахнул руками, да так, что от нею испуганно
шарахнулся пристроившийся рядом рыбокентавр. Сидевший неподалеку
медвежонок-панда оторвался от созерцания резвившихся на краю дороги
хвойных лохов и бросил на него вопросительный взгляд.
- Пора! - сказал Птиц.
- Пора, - согласился с ним медвежонок и суетливо встал. Они поглядели
друг другу в глаза, и Птиц со страхом понял, что медвежонок сейчас думал о
том же самом, что и он.
Черт, какой в этом смысл?
Молча они пошли по дороге и почти сразу наткнулись на выворотня.
Друзья остановились, не в силах оторваться от созерцания его безмятежного,
абсолютно счастливого лица, пустых глаз и безостановочно двигавшейся
метлы. Да уж, метлой он работал безупречно, аккуратно, сметая к краю
дороги скопившийся на ней мусор. Неожиданно черты лица выворотня дрогнули.
Словно плавящийся парафин, он потек вниз. Через секунду выворотень стал
раза в два меньше ростом, утратил человеческие очертания, потом
превратился в кучу белого, вяло шевелящегося студня.
- Ух ты! - произнес Птиц и, выдрав у себя из хвоста перышко,
задумчиво его сжевал. Медвежонок же, напротив, смотрел на происходящее
спокойно, будто видел подобное сотни раз.
- Видал? - возбужденно спросил Птиц, не в силах оторвать глаз от
медленно исчезавшей, теперь уже небольшой, белой лужицы.
- Ну конечно, - медвежонок сел и неторопливо почесал у себя за ухом,
точь-в-точь как это делают собаки. - А ты разве никогда до этого?..
Птиц отрицательно помотал головой.
- Это ты зря, - медвежонок зевнул. - С годик назад я видел и не
такое. Ты когда-нибудь о дорожных крестьянках слышал? Нет? Тогда тебе,
действительно, повезло. Как ты думаешь, почему этих назвали выворотнями?
- Наверное, потому что они словно бы вывернуты, словно бы постоянно
смотрят внутрь себя.
- Ничего подобного. Их назвали выворотнями вот за это. Подметают,
подметают, а потом как вывернутся наизнанку - и внутрь дороги. Вот они-то
уж знают про нее все. Но не скажут.
- А-а-а! - протянул Птиц и опять озлился, подумав, как ему все это
недоело. И дорога, и ее тайны, и вообще - все.
Ему захотелось чего-то своего: гнезда, пещеры, пристанища. Главное,
чтобы он был там хозяином. Чтобы можно было вернуться и, отдыхая, знать -
это твое. И вообще, плевал он с высокой колокольни. Нет у него больше
охоты путешествовать. Вот только найдет подходящее местечко. Вот только
найдет...
Птиц круто повернулся и пошел дальше, даже не проверив, следует ли за
ним медвежонок. Сейчас было не до него. Однако чем дальше он уходил по
дороге, тем лучше понимал, какими наивными мечтами были мысли о
собственном доме. Ничего подобного никогда не будет. Будет дорога, ставшая
для него сейчас, когда он потерял даже прошлое, всем: домом, пещерой,
гнездом.
Тут он вспомнил про медвежонка и оглянулся. Тот был рядом. Наверное,
он понял, что Птицу сейчас плохо, и оставил его в покое. Кстати, мудро.
Птиц улыбнулся медвежонку, а медвежонок улыбнулся Птицу, и дальше они
шли уже рядом.
А дорога все тянулась вдаль, и где-то там в бесконечной черноте
превращалась в золотистый, постепенно пропадающий волосок. Кто только по
ней не шел! Мимо Птица с медвежонком то и дело пробегали ослоухие гримсы
из мира, где огромное в полнеба солнце светит круглые сутки, шагали
плоскостопые топотуны из мира, в котором настолько перепуталось прошлое и
будущее, где время выкидывает поистине чудовищные штуки, куда-то спешили
гоны в серо-зеленой одежде, с нашитыми на спине символами "инь" и "янь".
На головах гонов задорно торчали треугольные шляпы, на боку у каждого
висела здоровенная сумка из свинской кожи, украшенная замысловатым гербом.
Приятелям нужно было куда-то свернуть, выбрать подходящий мир.
Впрочем, не все ли равно? Каждый мир по-своему хорош к интересен, точно
так же, как и по-своему плох. Не бывает идеальных миров. А раз так, то и
выбирать нечего. Сворачивай в первый же попавшийся.
Так они и сдавали. Вернее говоря, это Птиц свернул в первый же
попавшийся им мир, а медвежонок просто за ним последовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25