Потом русалка вернулась под баобаб, и сунула сахар
в рот. Телеграфный столб радостно затрубил, и Птиц с медвежонком поняли,
что можно двигаться дальше.
Часа через два дорога привела их к замку. Вокруг него был выкопан
ров, заполненный покрытой ряской водой, из которой кое-где торчали головки
лилий. Очевидно, вечерами на берегах этого рва пели лягушки, широко
разевая рты и сладостно щуря круглые глаза, мечтая о чем-то радостном и
прекрасном, стремительном и веселом, как, например, вкусная-вкусная муха.
Подъемный мост был опущен, так что путники могли свободно пройти к
окованным железом воротам. Прежде чем это сделать Птиц и медвежонок
остановились полюбоваться сложенными из огромных блоков стенами, из-за
которых торчали украшенные вымпелами шпили башен.
- Пойдем? - спросил медвежонок.
Птиц кивнул.
Они протопали по подъемному мосту и остановились перед воротами. Над
ними из-за стены выглядывал часовой. При виде Птица и медвежонка он не
издал ни звука, а стал с любопытством их рассматривать.
Некоторое время была тишина.
Наконец стражник взмахнул алебардой, которую держал в руках, и
спросил:
- Вам чего?
Медвежонок толкнул Птица локтем в бок, и тот, прокашлявшись, начал:
- Благородные путешественники просят принять их согласно закону о
гостеприимстве.
- Ну, что же, - стражник покрутил длинный ус и еще раз внимательно
оглядел их с головы до ног.
- А вы точно благородные?
- Благороднее не бывает, - хором уверили его друзья.
- Хм, - с сомнением сказал стражник. - Неужели?
- Вот тебе истинный крест! - воскликнул Птиц. Медвежонок в
доказательство этого плюнул в сторону и три раза подпрыгнул.
- Ну ладно! - стражник повернулся к друзьям спиной и громко объявил:
- Благороднейшие путешественники просят крова!
И сейчас же два звонких голоса закричали:
- Пропустить, пропустить!
- Велено пропускать, - сообщил друзьям стражник и, нагнувшись, нажал
расположенный под правой рукой рычаг. Створки ворот со скрипом
распахнулись. Птиц и медвежонок увидели обширный, мощеный двор, в центре
которого находился колодец. Возле него стояли две девушки в розовых,
одинаковых платьях. Они были очень похожи, только одна была брюнетка, а
другая блондинка.
Удивленные Птиц и медвежонок не могли оторвать от них глаз, а девушки
тем временем подошли ближе и дружно улыбнулись. Так же синхронно они
провели руками по пышным прическам, проверяя все ли в порядке.
Птиц и медвежонок радостно переглянулись. А девушки уже кокетливо
манили их за собой. Друзья пошли. Что им оставалось делать? Они пересекли
двор, и поднявшись по высоким полустертым ступеням, вошли во дворец.
Дальше была узкая сводчатая комната с увешанными саблями и мечами,
тяжелыми лоснящимися от масла кольчугами, блестящими шлемами,
наколенниками, кривыми и прямыми кинжалами, длинными боевыми копьями
стенами. А еще на них висели луки и колчаны, прекрасные, украшенные
резьбой рога и еще много чего. Даже не дав осмотреть толком все это
богатство, друзей провели через комнаты с высокими и низкими потолками, с
узкими окнами и вообще без окон, освещаемые даже днем дрожащим светом
факелов, со стенами, украшенными портретами давно умерших предков.
Уф, наконец-то они пришли.
Их привели в зал, где были удобные сиденья и низенький, уставленный
кувшинами с вином и закусками стол. Девушки предложили им присесть и
выпить. Птиц и медвежонок снова переглянулись.
Вино было отменное, закуска что надо, девушки красивые.
Эх, гуляй!
Через полчаса друзья осушили уже по третьему кубку, узнали, что
прекрасные властительницы замка сестры-близняшки, что их зовут Бланка и
Бьянка, что они не замужем и вообще не прочь... но только с благородными
путниками. Под действием вина Птиц и Медвежонок расхрабрились. Медвежонок
подсел поближе к блондинке Бьянке и стал ей нашептывать на ушко что-то
интересное. А она весело смеялась и даже не стала протестовать, когда лапа
медвежонка, как бы случайно, перекочевала с края стола на ее талию. В это
время Бланка подсела поближе к Птицу и стала ему рассказывать историю
своего рода. О том, как их великий предок граф дю Заоликан, тот самый,
которого за победы над винными погребами и дамскими подвязками прозвали
"неистовым", который в присутствии венценосного повелителя осмелился
высказать некое суждение об одной части туалета данной особы, надо
сказать, действительно небрежно застегнутой, за что и был лишен всех
орденов, медалей и владений, остановил однажды своего разгоряченного
быстрой ездой коня на крутом берегу реки, называемой местным населением,
живущим в основном ничегонеделаньем и сбиванием разными предметами груш, в
честь какого-то из местных духов - Лаурой.
Спешившись, граф подошел к самому обрыву и долго глядел на бурные
речные воды, на угрюмый лес на противоположном берегу, на изрезанное
верхушками сосен и в агонии проваливавшееся за горизонт солнце. Неожиданно
повернувшись к своим спутникам, разглядывая их недобрыми прищуренными
глазами, подкручивая начинающие седеть усы, дю Заоликан вдруг сказал:
- Здесь! Именно здесь будут возвышаться гордые стены, за которыми
взрастут мои потомки.
В подтверждение своих слов он топнул ногой. В ту же секунду кусок
берега, на котором стоял дю Заоликан, обвалился. Даже неожиданное купание
не изменило намерений графа, да и то сказать, не зря же его герб украшали
слова "Стою на своем до самой смерти".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25