Ревут клаксоны, визжат шины, кричат мулы, гремят радиоприемники, смеются туристы; торговцы и разодетые всадники на верблюдах требуют бакшиш.
В разномастной толпе Вика сразу узнает американцев -- они везде как дома. Это энергичные старушки в узких белых брюках, -- Вика видела их и в Каирской Цитадели, и в Москов- ском Кремле. К старости накопили денег и торопятся увидеть мир. Торопятся -- хватают жадным взглядом очередную древность, привычно ахают, вычеркивают строку в путеводителе и мчатся дальше...
Арабчонок, подхватив халат, карабкается на пирамиду. Другой уже. спускается, прыгая с одного ряда блоков на другой, и издалека кричит:
-- Бакшиш! Бакшиш! -- запинается и падает, обдирая лицо и голые колени о слоистый камень.
Туристы торопливо выплевывают жвачку и вскидывают дула фотоаппаратов.
-- Базар в царстве смерти, -- зло бормочет дядя Феликс. -- Наживаются на чем могут.
Он ведет подальше от туристов, к подножию Большой пирамиды. В сумраке глубокого колодца покоится деревянная ладья, почти плоская в середине, с высоким носом и кормой.
-- После смерти фараона его душа должна была переплыть Озеро лилий, чтобы добраться до царства мертвых. У всех народов мира царство смерти расположено за водной преградой: у египтян -- Озеро лилий, у греков -Стикс, а у наших предков -- речка Каяла... У каждой пирамиды или мастабы закопана такая ладья. На время путешествия фараон запасался всем необходимым -- пищей, водой, вином. Чтобы в пути не было одиноко, после смерти фараона жрецы отравляли его жен и хоронили рядом. -- Дядя Феликс указывает на маленькие пирамидки рядом с большими. -- А чтобы фараону не пришлось грести самому, убивали самых молодых и сильных рабов.
В центре пирамиды, -- продолжает дядя Феликс, -- сама усыпальница, а в ней золотой гроб -- саркофаг. В саркофаг клали все драгоценности фараона и его семейства. Чего только не выдумывали, чтобы уберечь усыпальницу от грабителей! Вырубали ее в монолитном камне, замуровывали, строили лабиринты и ложные усыпальницы; на голову грабителям рушились камни, под ногами проваливался пол, смыкались железные челюсти, падали решетки. Но вот загадка: археологам нужно несколько лет, чтобы современными инструментами пробить дорогу к саркофагу, а внутри они находят пустые усыпальницы, ограбленные пару тысяч лет назад... Удалось найти единственную нетронутую гробницу -- матери Хеопса королевы Хетефере. И что же? Оказалось, что ее обчистили еще во время похорон!..
Вика медленно идет вдоль подножия пирамиды.
-- Пап, а под ней, наверное, все Марфино бы уместилось?
-- Марфино? Еще и луг с Макеичевым стадом! Умытый солнцем дом бабушки Софьи, крыльцо в капельках росы, улица с коровьими копытцами, -- и это все под стометровой толщей тяжелых серо-желтых камней... Нет, не надо так сравнивать!
Дядя Феликс останавливается под Сфинксом.
-- А теперь тихо! Слушайте, как звучит Время... Вика прислушивается...
Тихо в царстве мертвых. Тише тишины. Только ветер тонко свистит в камнях, как тысячу лет назад.
Или так звучит само Время? Течет оно из далекого далека, уносит, не заметив даже, человеческие жизни, как древних фараонов, как бабушку Алену. Сметает с Земли города и заносит их песком, налетает на пирамиды, расслаивает их, и, бессильное, обтекает их грани и исчезает в далеком далеке...
Спокоен страж мертвого царства Сфинкс. Расслаблено его львиное тело, надменно его человеческое лицо. Он смотрит на восток, откуда бесчисленное число раз поднималось Солнце. Нет и не будет врага, равного ему по силе. Поэтому Сфинкс спокоен.
-- На каком-то святом камне начертано, -- негромко говорит дядя Феликс. -- "Когда человек узнает, что движет звездами, Сфинкс засмеется и жизнь иссякнет". Вам не кажется, что он уже улыбается?
Вика внимательно смотрит на величественное лицо Сфинкса. И ей тоже кажется, что выщербленные каменные губы его чуть-чуть кривятся в усмешке. Ведь люди узнали уже многие тайны звезд! Неужели настанет такой день, когда Сфинкс разомкнет каменные уста и загрохочет каменным смехом, закидывая голову. Заходят его львиные бока, осыпая песок и выслоенный камень...
Люди многое знают о звездах. Но тот, кто возводил пирамиды, кто высекал из камня стража царства мертвых, наверное, думал, что знает о звездах все. А через тысячу лет окажется, что и нынешние астрономы со своими могучими телескопами узнали лишь малую часть звездной науки. И так будет всегда, пока светит Солнце.
Нет, никогда не разомкнет Сфинкс каменных губ!
Все молча идут к машине.
Летит под колеса асфальтовая лента шоссе, остается позади "базар в царстве смерти". И чем дальше назад уходят пирамиды, тем оживленнее становятся пассажиры консульского "мерседеса", будто пробуждаются от странного сна.
-- История повторилась в девятнадцатом веке, -- говорит дядя Феликс, -когда начали строить Суэцкий канал. На Суэцкий перешеек согнали сорок тысяч феллахов. Хотя со времен Хеопса прошло четыре тысячи лет, мало что изменилось -- и орудия труда, и условия жизни строителей. Копали канал десять лет. Двадцать тысяч египтян погибли на строительстве. А теперь Англия и Франция утверждают, что это они построили канал и им он принадлежит...
Белеют окраинные кварталы Каира. Появляются на обочине дороги пальмы, отступает пустыня.
-- А грибов все равно жалко, -- впервые за все это время подает голос мама, -- даже с точки зрения вечности.
Машина выезжает на набережную.
-- Ну что, Заяц, -- подмигивает папа, -- отряхнем пыль столетий! Куда поедем?
Странный вопрос. Известно, куда -- в веселый город Зу.
ВЕСЕЛЫЙ ГОРОД ЗУ
Дядя Феликс сворачивает с набережной на улицу Эль-Гуза и тормозит у ворот Зу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30