- Давай их сначала повесим! - сказал он, беря эти флажки и во всю ширину распахнутых рук растягивая их на веревке, на которую они были нанизаны.
Пожаров сосредоточенно задумался, потом сказал:
- Нет. Сначала лампочки.
И Беляев согласился.
Пожаров встал на стул и стал закреплять гирлянду лампочек, подаваемую ему другом, на верхних ветках елки.
Беляев громко засмеялся. Без причины.
- Что это ты? - спросил Пожаров.
- Вспомнил... Помнишь, что в Китае и сам император, и все его подданные - китайцы.
- Конечно, помню.
- Откуда это? - спросил Беляев. Пожаров застыл с вытянутой рукой, в которой была очередная лампочка с прищепкой.
- Уже не помню, - сознался он.
- Эх ты! Это же "Снежная королева"!
- При чем здесь китайцы? - пожал плечами Пожаров.
- Да, действительно, при чем здесь китайцы? - повторил вопрос Беляев и продолжил: - Разумеется, это "Соловей", а не "Снежная королева"! Вот что значит с детства воспитываться на одной и той же книжке. Вся книжка называется "Снежная королева", но в этой книжке помещено много сказок Андерсена, и начинается книжка сказкой "Соловей", с этих самых китайцев начинается, но я всегда считал, что и китайцы относятся к "Снежной королеве"...
- А как "Снежная королева" начинается? спросил Пожаров, прицепляя к новой ветке лампочку.
- Кажется, что-то про тролля в начале говорится...
- А про Кая и Герду что там говорится? - спросил Пожаров.
Беляев минуту вспоминал, пока с полной отчетливостью не вспомнил:
- Кай сказал Герде, что ему разрешили покататься с мальчишками на большой площади. И он один побежал туда. Там катались толпы детей. Самые смелые цеплялись за крестьянские сани и отъезжали довольно далеко. Кай увидел большие белые сани, которые выехали на площадь и сделали большой круг. Сидящий в них обернулся на Кая и подмигнул ему, чтобы он цеплялся и ехал за этими санями. И понесли его белые сани за город...
Пожаров, стоя на стуле, застыл весь внимание.
Беляев говорил:
- Кай, испугался, что так далеко укатил и пытался отцепиться от белых саней, но ему не удавалось. Снег взвивался кругами, закручивался в воронки, в метельные туманности. Уже нельзя было разобрать - где сани, где снег, где деревья. Вдруг как бы все стихло, а закрученный в туманность снег превратился в великолепную красавицу, сходящую с саней. И шлейф ее белой длинной шубки превращался в снег, а снег - в шубку. Снежная королева - а это была она - подхватила мальчика, прижала к себе, и расцеловала. Холодом повеяло на Кая от этого поцелуя. Снежная королева поцеловала его еще раз и вознеслась с ним в холодную туманность, в небеса... И у Кая сердце стало ледяным, - закончил Беляев.
- А тебя не целовала Снежная королева? - спросил Пожаров.
Беляев вздрогнул, услышав за спиною голос:
- С наступающим Новым годом!
Он обернулся и увидел Деда мороза. Это вернулся с работы отец Пожарова и нацепил для удивления маску. Когда он снял маску, было заметно, что на работе он уже немного выпил.
- Великолепная елка, - сказал он и, подумав, предложил: - Так, пока суть да дело, пока не пришла хозяйка, мы сейчас чего-нибудь организуем, а? и он подмигнул Беляеву.
Когда отец вышел, Пожаров слез со стула и последние лампочки прикрепил к нижним веткам. Беляев нерешительно, как-то боком подошел к нему, кашлянул и сказал:
- Как-то неудобно...
- Чего неудобного-то?! - удивился Пожаров, приглаживая волосы.
- Все-таки... Да и к Комарову пора двигать...
- Пора, - со вздохом произнес Пожаров. - А там эти... - он помолчал и закончил: - Вера и Лиза.
- Ты думаешь, они придут?
- Приползут.
- После того, что...
- Им наплевать! - воодушевился Пожаров. - Ты представить себе не можешь степень наглости этих барышень! Куда нам с тобой. Ты-то иногда прешь, как бульдозер, но они - истинные танки! Вообще, у женщин несколько иное понятие о такте, приличии... Потом, они же не к тебе со мною идут, а к Светке. Их же Светка пригласила, своих подруг, черт бы их побрал! - довольно-таки громко произнес Пожаров и оглянулся.
В дверях стоял отец с тремя рюмками и бутылкой коньяка.
- Кого это ты, Анатолий, поминаешь? - спросил он.
- Да-аа, - протянул Пожаров, - подружек одних...
Отец поставил рюмки и бутылку на стол, снял пиджак, оправил жилет и сел на стул.
- Вот что, ребятки, - сказал он, провел ладонью по лысой голове, открыл бутылку и принялся наливать в рюмки. - Забудьте вы всех этих подружек, забудьте сегодня обо всем и вспомните, что в пределах вечности это ничто. Грядет Новый год, лучший праздник на свете! Поэтому поднимем тост за жизнь, за то, что мы живы и здоровы! Согласны?
- Хорошо! - воскликнул Пожаров.
- Прекрасно! - добавил Беляев.
Выпив, Беляев прищурил глаза и резко выдохнул.
- Прикажете лимончик? - спросил отец и сказал сыну: - Толя, я забыл, там на холодильнике приготовил...
Пожаров принес с кухни нарезанный лимон.
- Какая сегодня великолепная погода! - сказал отец. - Небо сейчас все в звездах, а днем великолепно сияло солнце. Удивляюсь вам, ребята, как это вы можете сидеть в комнате.
- Мы не сидим, мы елку наряжаем, - сказал Беляев.
Отец подумал о чем-то своем, налил еще по рюмке и, поднимая свою, сказал:
- Не знаю почему, но под Новый год никогда не хочется спать. Сегодня с утра, сижу у себя за столом на работе, просматриваю бумаги и спать не хочется. Удивительно, а ведь вчера читал до двух ночи...
- Что же ты читал? - спросил Пожаров.
- Что я могу читать?
- Что?
- "Войну и мир"... Пожалуй, ничего более художественного и более значительного на свете не написано...
Выпили, закусили лимоном. Беляев чувствовал, как приятная теплота и душевная сладость разливается по телу.
- Очень вам благодарен за угощение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113