За Аподиса Менкар не беспокоился: тот вполне освоился в Империи, а уж на Севере и подавно никто не заподозрит в нем таласара: для товьярцев что краевик, что таласар — одинаково чужаки.Самому Менкару предстояла миссия посерьезнее и поопаснее. Он собирался просить аудиенции у князя Аларафа. На взгляд Аподиса, вместо этого визита, чтобы зря не ббспокоить людей, можно было просто пойти в лесок и повеситься самостоятельно. Менкар полагал, что это не вполне так: сиятельный князь в междоусобице, заваренной Садалмеликами, участия не принимал, придерживался нейтралитета и не был замечен в проявлениях острой неприязни к приверженцам князя Сабика. Сам Сабик имел сведения, что сиятельный князь Алараф ведет себя столь сдержанно лишь на людях, а в узком семейном кругу является горячим противником политики Садал-мелика и лишь близкое родство с Князем-Сенешалем заставляет его оставаться нейтральным.Сложив в уме все эти обстоятельства, Менкар решил действовать осмотрительно и во дворец не соваться. Он попросил у своего банкира рекомендательное письмо к хранителю библиотеки Академии Наук, и банкир, видевший в нем с Аподисом авантюристов, но весьма состоятельных, в просьбе не отказал. Письмо это позволило Менкару много дней подряд, как на службу, являться в библиотеку и до рези в глазах читать все, что касается географии и истории Края Земли и Таласа. Через неделю библиотекарь был уже уверен, что Менкар задумал писать ученый труд о Крае Земли, а все прочие привыкли к нему настолько, что воспринимали его чуть ли не как предмет обстановки.За это время Менкар видел князя Аларафа два раза; князь, хоть и жил теперь в Столице, светской жизни не вел, придворными обязанностями пренебрегал под тем предлогом, что как-то глупо воздавать королевские почести собственному сыну, и отдавал предпочтение ученым занятиям, так что Академию Наук посещал чуть ли не каждый день.Наконец Менкар собрался с духом и явился в библиотеку со шкатулкой под мышкой и двумя письмами в кармане. Шкатулку при входе в Академию Наук он сдал на хранение швейцару, сам же не стал подниматься на второй этаж, где находился читальный зал, а прошел во внутренний дворик и сел на мраморную скамейку у фонтанчика, будто бы отдохнуть.Ожидание было недолгим. Не прошло и пятнадцати минут, как с улицы под арку въехала открытая легкая коляска, запряженная парой лучших серых лошадей, которых Менкар когда-либо в жизни видел. Коляска остановилась посреди дворика, сиятельный князь сошел с нее и отпустил экипаж. Кучер отсалютовал ему движением руки и увел коляску со двора: князь не желал, чтобы лошади дожидались его здесь — не стоило, по его мнению, превращать храм науки в конюшню.Неспешными шагами его сиятельство направился к подъезду; навстречу ему уже спешил ученый секретарь; князь настаивал, чтобы к нему относились как к обычному посетителю, но секретарь не хотел прослыть невежей, и в конце концов возник, как обычай, этот компромисс: секретарь встречал князя где-то на верхней трети лестницы, и далее они поднимались вместе, беседуя почти дружески.Менкар перехватил князя перед самым входом в подъезд. Склонившись, он с самым почтительным видом протянул письмо. Князь, словно так и было уговорено, взял письмо, небрежно кивнул и прошел в двери подъезда.Менкар, мысленно осенив себя знамением, вернулся к скамейке и присел на не успевшее остыть дерево. Вот и все. Оставалось только ждать. Князь, вероятно, принял его за обычного просителя, и пройдет некоторое время, прежде чем письмо будет, прочтено.Впрочем, князь, как оказалось, не был склонен откладывать свою корреспонденцию в долгий ящик.Через полчаса из подъезда вышел служитель, осмотрелся и пригласил Менкара пройти наверх. Менкар попросил служителя захватить у швейцара шкатулку — считалось неприличным посетителям Академии таскать с собой какие бы то ни было посторонние предметы, кроме записей и письменных принадлежностей, и все, что не могло разместиться в карманах посетителя, оставлялось им на входе либо это нес за ним служитель.Князь и ученый секретарь сидели не за массивным письменным столом в глубине кабинета, а за маленьким мраморным столиком у распахнутого окна; на столике стояли графин с вином, вазочка с печеньем и бокалы; на краю лежало развернутое письмо Менкара.Менкар остановился на подобающем расстоянии и отвесил поклон, чувствуя, как тело вспоминает молодцеватость, воспитанную в юнкерской школе.— Господин Аламак, — сказал князь, приветствуя его наклоном головы. — Прошу вас быть по-простому, без чинов. Господин Натх, — легкий поклон в сторону секретаря, — рекомендует вас как довольно серьезного молодого человека, вдумчиво интересующегося наукой.Менкар еще раз поклонился, уже секретарю.Князь указал ему на кресло:— Присаживайтесь. Мне, правда, показалось весьма странным, что человек вашего происхождения, да еще столь молодой, решил посвятить себя науке. Вы ведь краевик, не так ли? Крае-вики, насколько я знаю, предпочитают военную карьеру.— Совершенно так, ваше сиятельство, — подтвердил Менкар. — Однако дело в том, что военная карьера для меня закрыта. Мне дал чин поручика князь Сабик, я воевал на его стороне и только милостивое разрешение его высочества Князя-Сенешаля позволило мне без опаски вернуться на родину. По счастью, у меня есть некоторые средства, и я могу позволить себе жить так, как мне хочется. Пожалуй, я не стал бы говорить, что мои занятия наукой так уж глубоки, как утверждает высокочтимый господин ученый секретарь. Скорее меня просто интересует все, что связано с Краем Земли и Таласом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171