А в прачечной дело шло со скрипом. Анна Матвеевна, низко согнувшись над лоханкой, шумно дышала, вытирала потный лоб, частенько отдыхала, выпрямляясь. И хотя руки ее двигались привычно ловко, видно было, что старушке совсем уже не по годам такая работа. А Тане и совсем плохо пришлось: тяжелые мокрые простыни не поворачивались, путались в ее руках, казалось, не становились белее. Резко ныла спина, болели руки.
- Смотри сюда, Танюшка,- учила ее Анна Матвеевна,- ты вот так, ухватись и по частям три, не берись сразу за всю простыню... Вот так, так... Правильно.
Может быть, и правильно, но Таня в кровь растерла себе руки. А куча белья на полу как будто не уменьшалась. Анна Матвеевна дышала все тяжелее, все чаще останавливалась. И тогда Таня крикнула в открытое окно:
- Катя, позови сюда Лилю.
Лиля остановилась у порога, не желая входить в сырость и пар прачечной.
- В чем дело? - спросила она.
- Придется и тебе, Лиля, помочь,- ответила Таня.
- В чем помочь? - словно не понимая, протянула Лиля.
- В стирке.
- В стирке? Я? - Лиля брезгливо поморщилась и отступила.- Да ты что, серьезно?
- Конечно, серьезно. Нам вдвоем не справиться.
- Да ведь я не умею.
- Я тоже не умею.
- Но я никогда в жизни этого не делала.
- И я никогда этого не делала, но ведь это нужно сделать.
- Ну, знаешь, Ольховская,- сказала Лиля, вдруг назвав Таню по фамилии,- твоим фантазиям должен же быть предел. Предложить мне стирать чужое белье...
Лиля повернулась и открыла дверь.
- Постой! - крикнула Таня.- А кто же это должен сделать?
- Ну, вот она,- сказала Лиля, кивнув в сторону Анны Матвеевны.
Ярость закипела в Танином сердце. Она рванула Лилю за плечо и хриплым голосом спросила:
- Где твой комсомольский значок?
- Я же спрятала его по твоему предложению,- холодно сказала Лиля.- А что?
- Принесешь его сюда и отдашь мне. Ты не должна его носить.
- Ты что же это, берешь на себя смелость говорить от имени райкома? насмешливо бросила Лиля.
- Нет,- жестко сказала Таня,- я говорю от имени всех честных комсомольцев; ты посмотри сюда.
И она показала на Анну Матвеевну. Та стояла понурив голову; в лице ее не было ни кровинки, крупные капли пота блестели на лбу, а по бессильно опущенным рукам стекала мыльная пена.
Лиля взглянула на нее и вышла, хлопнув дверью.
Бурлила, закипая, вода в большой кастрюле; трещал кузнечик за окном; с еле слышным шипением спадала в лоханке мыльная пена...
Таня никак не могла успокоиться,- гнев ее не проходил.
Лиля вошла в прачечную в синем халатике, с засученными рукавами.
- Покажите, как это делают,- сказала она, ни на кого не глядя.
А ты? Да, я обращаюсь к тебе, мой читатель, прямо к тебе: ты всегда ведешь себя правильно? Ты понимаешь, что надо брать на себя то, что трудно сделать другому, а легко тебе?
Вот, например, когда мать взбирается на стремянку, чтобы повесить занавеси или вытереть пыль, ты заменяешь ее? Ей ведь трудно, а тебе легкому, сильному, ловкому - это ничего не стоит.
А если нужно сбегать за хлебом, ты не бываешь "усталым" или "занятым"? Хотя чуть только свистнет товарищ и позовет на футбол, то усталость как рукой снимет и для игры с подружкой откуда-то появится свободное время!
А приходилось ли тебе, мальчику, подумать, что девочки слабее тебя, и поэтому нет ничего зазорного в том, чтобы помочь девочке нести тяжесть, а вот драться с девчонкой недостойно настоящего мужчины.
Но и вы, девочки, тоже не думайте, что вы слабые существа, которых надо нежить. Бабушка слабее вас; и старик, с трудом поднимающийся по лестнице с тяжелой корзинкой в руках, тоже слабее. Скорей помогите ему! Помогите малышу перейти улицу, младшей сестренке - одеться.
Берите в свои молодые ловкие руки все то, что трудно делать другим. И мы никогда не будем с вами ссориться, дорогие мои ребята!
13. Запертое окно
Мы с вами давно не говорили о Гере. А забывать о нем нельзя, хотя он сам старается, чтобы о нем все забыли. Он не выходит к ребятам; он не хочет никого видеть. А может быть, он не бывает дома? Каждый вечер аккуратно Анна Матвеевна оставляет на кухне завернутую в теплый платок кастрюлю с кашей или супом. Утром кастрюля пуста. Значит, Гера был дома. Иногда из его комнаты доносится какое-то бряканье, стуки; что он там делает,- неизвестно. Сначала ребята пытались проникнуть к нему, заглянуть в окно, стучали в дверь, предлагали то или другое, но Гера не отзывался; дверь была всегда на запоре. И занавески спущены на окне.
- Оставьте его в покое, ребята,- говорила Таня,- дайте человеку оправиться от такого большого горя. Не трогайте.
- Конечно,- подтверждала Анна Матвеевна,- плохо парню. Шутка сказать,всю семью убили; вот его червь и гложет изнутри. Вы слышите, все бродит и бродит по комнате. А вчера,- шепотом сообщила Анна Матвеевна Тане и Лиле,опять вечером как ушел, так всю ночь где-то был. Право слово.
- А куда он уходил? Он вам ничего не сказал? - спросила Таня.
- Разве он скажет? Топал, топал сапожищами, да и пропал. Наверно, на пепелище ходит или на могилу.
"Нет,- думает Лиля,- не на пепелище он ходит. И не на кладбище. Лесная и болотная грязь на его сапогах. И мох прилип к каблукам. Нет мха на кладбище и в деревне".
Лиля знает. Она внимательными глазами смотрит вокруг, эта странная девочка. Она видела следы больших сапог Геры под его окном с ярко отпечатавшимся треугольником на каблуках (это Гера когда-то для фасону так набил гвозди у себя на сапогах). Было раннее утро; ребята только поднимались, и Лиля, оглянувшись вокруг, тщательно замела следы.
"Куда он ходит,- думала девочка,- что он делает?" Ей казалось, что он делает какое-то важное, нужное и опасное дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42