Но вот капитан приказывает: "Полный вперёд!", а блондин-помощник, вдруг побледнев, не повторяет эти слова в рупор, а, вытаращив глаза, шепчет: "Полный назад!"
Да, да, да! Он прав, помощник. Тысячу раз прав. Капитан ошибся. "Карелия", можно сказать, уткнулась в волнолом. Конечно же, сначала назад, а потом вперёд, и мы будем в открытом море.
Долго я вам об этом рассказываю. Ведь произошло всё куда быстрее. Капитан посмотрел на помощника, и вот что я прочёл в его глазах: "Я отдал приказ: "Полный вперёд!" Какое ты имеешь право вмешиваться? Выполняй! Немедленно выполняй! А если я ошибся, я сам исправлю".
И помощник, у которого бледные щёки вдруг стали красными, нагнулся к рупору и сказал:
- Полный вперёд!
И сразу же капитан крикнул:
- Полный назад!..
Помощник повторил в рупор приказ капитана, но поздно: "Карелия" чиркнула носом о гранит волнолома и высекла из него искры. Получилось, как в пословице говорится: "Не досмотришь оком - заплатишь боком".
Давно это было. Теперь и медных рупоров нет: команда передаётся в машинное отделение по судовому телеграфу. А мне не забыть случай с капитаном Гегалашвили. Как только попаду на командный мостик корабля и услышу: "Полный вперёд!" или "Полный назад!", так сразу же вспомню, к чему привело пренебрежение осторожностью капитана "Карелии".
Ошибка Самсона Георгиевича и его упрямство привели к тому, что новенькая "Карелия" чуть сплющила нос. А это позор для капитана. С тех пор капитан Гегалашвили перестал командовать огромными трёхпалубными кораблями и перешёл на маленький катерок "Диспашор", где было всего пять человек команды, а пассажиров в лучшем случае один человек - мой отец, друг капитана. Хотя, простите, был ведь случай, когда пассажиров было двое: отец и я. И об этом случае я хочу рассказать. Он многое изменил в моей жизни.
НА ПАРУСНИКЕ "ТОВАРИЩ"
Я давно просил отца взять меня на корабль - в море. У меня была беспокойная страсть к путешествиям и приключениям на море; это, мне кажется, бывает со всеми парнями приморских городов. Я завидовал матросам чудесного парусника "Товарищ" - эти матросы по возрасту были почти что моими сверстниками. Разницу год-другой я не считал. У ребят этих с "Товарища" лица были совсем бронзовые, походка медвежья, вразвалочку, талии, как у балерин, и бицепсы, то есть мускулы, под рукавами тонкого синего свитера, точно дыни. Я и мои товарищи, завидев в порту или на бульваре парня с красными нашивками "У. С", что означало "Учебное судно", шли за ним, как овцы за своей головной овцой с колокольчиком.
Однажды в воскресенье, когда, как сообщили газеты, был открыт доступ населению города на учебно-парусное судно "Товарищ" с десяти часов ноль-ноль до двадцати часов ноль-ноль, я успел за этот промежуток побывать на паруснике одиннадцать раз. Проще говоря: попав на "Товарищ" с первой группой посетителей, я вышел с этой группой (задерживаться нельзя было) и тут же, став в очередь, снова поднялся по трапу на парусник. Был я на "Товарище" и с последней группой посетителей. Ребята в синих свитерах с красными "У. С." уже приметили меня, но виду не подавали. Они стояли как монументы, стройные, загорелые, красивые, и вежливо так отвечали на все расспросы. Спрашивали их о разном: как кормят, сколько градусов жары на экваторе, или: страшно ли, когда сильный шторм?
Я считал такие вопросы глупыми и девчачьими. Меня интересовало: сколько раз свистал боцман аврал во время знаменитого шторма в Северном море возле Гельголанда, когда точно они срубили мачту, заходя в наш порт, и долго ли простоят на бочке? Или: какой крен давало судно в Бискайском заливе?
Я не стану перечислять здесь все вопросы, которые я задавал товарищам с "Товарища", но, я надеюсь, вы уже поняли по этим моим вопросам, что в морском деле я кое-что смыслил. А вам мне придётся разъяснить, что "срубить мачту" - это, конечно же, не топором по мачте, а убрать паруса. И "встать на бочку" - это значит встать на мёртвый якорь. Понятно? Теперь можно дальше рассказывать. В море мне хотелось попасть обязательно в сильный шторм - в такой шторм, какой обычно описывается в пиратских романах:
"Волны, как злые духи, набрасывались на палубу, смывая всё со своего пути. Лохматые хлопья пены разбивались об иллюминаторы. Корабль поднимался вверх, как лошадь, ставшая на дыбы. Но люди были сильнее стихии".
Здорово, а? Такое я мог перечитывать по десять раз подряд. Эти книги были моим самым любимым чтением. Вы никогда не читали про такую штормягу, чтобы трещали мачты, чтобы волны перекатывались через борт, а радист, согнувшись над передатчиком, телеграфировал: SOS! SOS! SOS!
РЫЦАРИ МОРСКИХ ГЛУБИН
Говорят, что мальчики делятся на мальчиков в очках и мальчиков в синяках. Это, конечно, выдумки. Я знал мальчиков в очках, которые могли раз-раз - и взобраться на верхушку любого дерева не хуже кошки и так же быстро положить соперника по борьбе на обе лопатки. А между прочим, мальчишки эти были в очках.
Но если всё-таки делить мальчишек на тех, что в очках и в синяках, условно делить, то я за тех, кто в синяках. Я знал, что ребята с "Товарища", пересекая экватор, окунают в купель Нептуна - царя морей прежде всего тех новичков, которые больше всего боятся этого праздника моряков. И как же мне хотелось когда-нибудь в жизни пересекать экватор, и побывать на этом празднике, и получить потом такой мандат, который адресован (я сам видел такой и читал) "всем китам, акулам, дельфинам, морским змеям, скатам, крабам и другим обитателям царства морского". В таком вот мандате, который был у всех почти матросов "Товарища", говорилось, что такой-то и такой-то "посвящён в торжественные тайны рыцарей морских глубин".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51